Операция «Химера» (СИ)

— Ерик, — только и смог помыслить Рой, машинально сцапав предложенный стакан.

— Один момент! — рявкнул напарник, собираясь с тем, чтобы оттянуть на себя большую часть неприятных, мягко говоря, ощущений.

— Пейте, — приказала Марь Филипповна.

Перед первым глотком Рой даже успел подумать, что одного момента все–таки многовато, как боль начала отступать. Сначала убрался сварочный аппарат — искры вместе с ознобом медленно испарились. Затем понемногу отъехала и остальная техника. Последним убрался бур — в висках еще немного покололо, поломило и неохотно отпустило.

Прояснившимся взглядом Рой обвел комнату, мельком удивился тому факту, что в комнате почти ничего не напоминает о недавнем «праздничке»; стулья стояли на своих местах, и на столе, уже даже без скатерти, громоздились всего три горки посуды. Остановился на газете, и только нацелился на нее нетвердой пятерней, как Марь Филипповна, по обыкновению, всплеснула толстенькими ручками, ловко выведя драгоценный артефакт из сферы доступности:

— Ну как? Помог, смотрю, рассольчик–то?

— А вы знаете, — прислушался к себе Рой, — помог.

Ерик, полностью уверенный, что одной манипуляцией здесь не обойтись, озадаченно притих. Обычно они снимали качественное похмелье в два, а то и в три приема. Но неведомая бурда под названием «рассольчик» оказалась настолько чудодейственной, что Рой действительно чувствовал себя всего лишь не выспавшимся. Интересно, почему настолько результативное средство до сих пор еще не поставлено на поток и не принесло заслуженных дивидендов изобретателю? То есть, изобретательнице, конечно.

— Ну вот и славненько, — обрадовалась будущая миллиардерша. — Тут ведь душа нужна, к рассольчику–то. Все свое должно быть, с огорода, местное, и без удобрений, а то добавишь иной раз покупного, и не тот уже и вкус. И даже цвет, не поверите, другой получается. Мутный какой–то, словно вода в болоте. И руками все надо делать, ручками вот этими, — Марь Филипповна покрутила перед лицом Роя пухленькими ладошками с растопыренными пальцами. — Через себя пропустить, всю душу вложить.

Отшатнувшийся от неожиданности Рой понял, что миллиарды отменяются: такое производство на поток точно не поставишь. Разве что себе отлить на будущее, чтобы потом пользоваться.

Ерик недовольно заметил, что не о том думать нужно, и еще напомнил, что ему совершенно несложно убирать похмелье в несколько приемов.

Да уж, не поспоришь. А что делать, если мысли не мелькали и даже не пробегали, а вяло ворочались, словно стадо бегемотов в слишком тесной луже? Соответственно, думать в таких условиях хотелось о чем угодно, но только не о предстоящем объяснении с шефом.

— Газета! — раздраженный непонятливостью напарника, напомнил Ерик.

— Точно! — оживился Рой. — Ты мое сокровище, — подхалимски заявил он, окончательно закрыв казус с рассолом. — Марь Филипповна, — страдальчески сморщился он, — а где ваша газета?

— Какая газета? — удивленно вопросила та. В широко раскрытых глазках мелькнуло нечто похожее на смутное подозрение.

— Газета, с которой вы пришли, — напомнил Рой. К подозрению прибавилась нешуточная жалость — кажется, Марь Филипповна начинала думать, что спиртное, пополам с рассолом, оказало на организм инспектора удручающее воздействие. — Ну та, которой вы муху пришибли, — указал он, выдохнув, чтобы не раздражаться. Уж больно недоверчиво на него смотрели.

— Ах, это, — с облегчением рассмеялась Марь Филипповна. — Обои это были, я с собой на всякий случай прихватила, на заплатки. Потому что мало ли чего, — зачастила она, отойдя к столу и снова загремев посудой. — В прошлом разе проверяющий надумал в меткости с управдомом нашим соревноваться, так они круг, представляете, на стенке прямо нарисовали, и ручками в него кидались. Тир–то ночью закрыт уже был, да и работает не каждый день, только пятницу, субботу и воскресенье, а в другие дни только по вечерам, но в восемь уже закрывается. А они накушались, хотели сначала на зеркале зубной пастой накалякать, чтобы смывать проще, да там места мало, в ванной–то…

— А бить по мишени чем собирались? — ошалело спросил осоловевший от потока ненужной информации Рой, улучив момент для остановки.

— Помидорками моими, — неохотно буркнула Марь Филипповна, резко расхотев продолжать делиться подробностями.

Ерик, по ходу рассказа в красках представлявший неизвестного проверяющего вместе с таким же неизвестным управдомом, дорисовал последствия и уполз еще дальше в одеяло — зарыться и поржать от души, естественно.

— Веселый, видимо, проверяющий вам попался, — посочувствовал Рой, сдержав непрошенную улыбку.