Операция «Клипер» (В июле сорок пятого)

Многие, очень многие из немцев рухнули на землю, убоявшись звука и вида звенящей смерти, но были и те, кто последовал словам Вудста. Уж слишком разными были люди в числе двух тысяч пленников альтского лагеря. Ворвавшись в караулку, они расхватали хранившиеся там карабины и вступили в бой с «кровавыми палачами НКВД». Из окон, двери, из-за углов, полениц дров и прочих укрытий в сторону советских солдат загремели ответные выстрелы.

Самым простым и верным делом для подавления этого сопротивление было открытие артиллерийского огня. Пушки танков в два счета раскатали бы караулку и засевших там немцев, но Кривенко не решался отдать подобный приказ. Слишком много народу могло погибнуть при этом, так как караулка находилась в центре лагеря. Требовалось неожиданное, неординарное решение и оно было найдено, но без участия командира.

Вновь отличился сержант Вележин. Не имея возможности подавить огневую точку врага ответным огнем, он двинулся на таран. БТ-7 легко скатился с пригорка, въехал в лагерь и, не снижая скорости, двинулся к караулке.

Выполняя этот опасный маневр, Вележин специально не разгонял танк, давая возможность людям отбежать в сторону от скрежещущей гусеницами машины. Многим немцам благородство сержанта спасло жизнь, но были и те, кто не успел воспользоваться ею. Из-за шума работы мотора и грохота траков их крики не были слышны экипажу. Стальные гусеницы легко перемалывали человеческую плоть, и только брызги крови упали на щель водителя, что, впрочем, не повлияло на движение машины.

Легко, словно на учениях, БТ-7 добежал до караульного помещения и мощным ударом корпуса развалил его. Доски, бревна, горбыли градом разлетелись в разные стороны подобно соломинкам, а красавец танк совершил разворот, уничтожая гусеницами последние очаги сопротивления.

Грозен и ужасен был он в этот момент. Стальная броня с честью выдержала экзамен на прочность. Могучая пушка властно смотрела вперед готовая в любой момент выстрелить по перепуганной толпе людей, но не это было самым страшным. Окровавленные гусеницы и человеческий скальп, свисавший с одной из них, вот, что потрясло и полностью сломило дух гордых тевтонов. Именно это зрелище заставило подумать, что русские не будут с ними церемониться и в случае отказа повиноваться уничтожат всех как баранов.

Через час, когда все пленные были заперты в бараках и выставлена охрана, в эфир полетело кодированное сообщение. Несколько малозначащих цифр извещали советское командование об успешном выполнении задания. В ответ прилетело ещё более короткое послание, состоявшее всего из трех знаков. Оно сообщало о начале боевых действий между бывшими союзниками, что снимало огромную тяжесть ответственности с плеч майора Кривенко. Обозленный гибелью Имранова, он пустил в расход всю лагерную администрацию, в лице капитана Вудста и трех его помощников, что категорически не устраивало замполита.

— Нельзя поддаваться эмоциям и мстить за смерть Имранова по законам средневекового феодализма! — бурно негодовал замполит, который слишком поздно узнал о ликвидации англичан майором.

— А я не только за одного Имранова их в расход пустил! Но ещё и за Долгачева, за Спиридонова, за Уварова, за Лешку Тупикова! — зло загибал пальцы Кривенко, — не подбей эта сволочь немцев к сопротивлению, все они были бы живы!

— Держи себя в руках, Федор! Мы, советские люди, никогда не расстреливаем пленных! Командование тебя за эти штучки по головке не погладит! — продолжал гнуть свою линию замполит, надеясь устыдить и усовестить Кривенко, но тот был глух к словам разума.

— А это не пленные, а подстрекатели и провокаторы. А с провокаторами у нас, по канонам великого Октября, разговор короткий — к стенке и точка! — вынес свой вердикт майор, и зашагал прочь от замполита. Посланец партии захотел догнать Кривенко и продолжить важный разговор, но быстро передумал. Отряду предстоял долгий и трудный поход на Альту и Тромсе, и воспитательная работа могла подождать.

В этот день не только один отряд майора Кривенко вышел на тропу необъявленной войны. Отряд только готовился к походу на побережье, а мимо извилистых норвежских фьордов проплывала подводная лодка К-24. Её командир, капитан 2 ранга Лапин хорошо знал эти места. Не раз он совершал боевое походы в студеных водах Баренцева и Норвежского моря, выступая в роли охотника. Больших побед за лодкой не значилось. Несколько тральщиков и сторожевиков, десантных барж и мотоботов числились в активе капитана Лапина, но было кое-что и ещё, что заставило командование отправить лодку в боевой поход в мирное время.