Операция "Кондор"

В составе русского батальона оставался только один «носорог» и «королевский тигр», когда правила игры резко изменились. Неизвестно, догадались ли русские о хитроумной отмычке американцев или вмешался господин Случай, но неожиданно загорелись ранее сбитые взрывами снарядом сосны. Ни с того, ни с сего, по их крепким смолистым бокам пробежал язычок огня. Буквально за минуту вспыхнул хороший костер, и янки стало очень плохо. Языки пламени не только мешали им прицельно стрелять. Теперь они надежно скрывали русских и выставляли на всеобщее обозрение американцев.

Удар могучего «носорога» сулил серьезные неприятности любому танку оказавшемуся в зоне действия его орудия. А уж для тех, кто находился на расстоянии в двести метров, грозил немедленной и ужасной смертью.

Пять танков противника снес этот могучий исполин вместе с одиноким «королевским тигром», прежде чем на американцев сошло прозрение, и они ретировались как можно дальше в темень от их ужасного рыка.

Однако на этом ночные столкновения не закончились. К месту боя подошел батальон самоходок, которые Линц таки вытребовал у Венка для решения русской пробки. Они прибыли через двадцать минут после позорного отступления «Шерманов» и не утративший боевого пыла генерал Линц решил посчитаться с русскими за нанесенные обиды.

Зная примерное расположение остатков засадного батальона, Линц отдал приказ «Пристам» открыть огонь. Проклятые сосны к этому времени уже догорали и выехавшие на позиции гаубицы, надежно скрывал ночной сумрак. Выстроившись в линию, самоходки принялись дружно молотить по указанным квадратам. Им нужно было не так уж и много времени, для того чтобы утихомирить одного зверя, а затем лишить жизни другого.

Мощные 105 миллиметровые снаряды действительно были весьма эффективным средством. Уже после третьего попадания «носорог» выбыл из строя. «Тигр» продержался немного дольше, но обе машины до самого конца вели бой с «Пристами» пытаясь успеть уничтожить хотя бы одного из своих врагов.

«Зверям» не сильно повезло в этом деле, но вот «хуммели» полностью расквитались с их обидчиками. Пока американские гаубицы с азартом и упоением вкатывали в ночную тьму один снаряд за другим, глухо поскрипывая гусеницами, к ним приближалось возмездие.

Засечь место расположение гаубиц и открыть по ним огонь для русских танкистов не составило большого труда. Уже после второго залпа у американцев появились потери, но вместо того, чтобы благоразумно ретироваться как их товарищи, самоходчики вступили в перестрелку с напавшим на них врагом.

Что заставило командира американских самоходок скрестить свой меч с русскими трофеями? Гордость, храбрость, уверенность в своих силах или что-то ещё непонятно. Но, так или иначе, нашла коса на камень. В результате боевого столкновения у русских осталось всего два исправных «хуммеля». Выпустив последние снаряды, они были вынуждены покинуть поле боя вместе с остатками пехотного прикрытия, взяв с собой раненых и погибших танкистов.

Из батальона американских «священников» в строю ни осталось, ни одной целой машины. Все они были либо уничтожены прямым попаданием, либо подбито, либо повреждено разрывом снаряда. Линц яростно кусал губы. Ему очень хотелось двинуть на несломленного врага, свои потрепанные бригады, но он боялся. За один день, русские прочно приучили его к мысли, что они способны преподнести очередной сюрприз, который обернется очередными потерями. И Линц не рискнул наступать, хотя пепел его сгоревших подчиненных бился в генеральскую грудь.

Только когда расцвело и посланные вперед разведчики, доложили генералу, что противник отступил, Линц согласился с требованием Кройца продолжить наступление. Услышав приказ, танкисты запустили моторы и двинулись через проклятый лес, на въезде в который их личный состав уменьшился почти на батальон.

С опаской и напряжением проезжали они сквозь стройные ряды сосен, опасаясь вновь попасть под огонь новой танковой засады русских, но их тревоги оказались напрасными. «Трофейный батальон» был последним резервом полковника Тараканова, который он мог выставить против Венка и его звезднополосатых союзников.

Не встречая никакого сопротивления, американские танкисты достигли озера Гробер, что их здорово приободрило. Поверив в удачное завершение своей миссии, и отбросив в сторону недавние страхи, они дружно прибавили хода своих застоявшихся «Шерманов».

Как в лучшие времена стремительного марша по Европе, американцы лихо проскочили прямые как стрела улочки городка Майер и устремились к Эльбе. Радисты полков Кройца радостно доносили наверх об очередном успехе продвижения в тыл противника и затаившие дыхание штабисты делали новые пометки на своих картах. Боясь спугнуть госпожу Удачу, немцы не спешили радоваться и поздравлять друг друга, и как оказалось не напрасно.