Операция «Копье»

— Ладно, — сказал высокий. — Берём его. Хозяин приказал разобраться — значит, будем разбираться.

«Скутер» опустился ниже, и эти двое подхватили Тимофеева. Толстый умело отстегнул карабины, и парашют сразу унесло в сторону.

— Благодари нашего гражданина, — сказал высокий. — Если бы не он, отправился бы ты на корм рыбам.

— Я ни его, ни вас о помощи не просил, — буркнул майор. — Тоже мне — спасители.

— Гордый? — словно бы удивился высокий. — Ну поехали, гордый.

Сидя в «скутере», Тимофеев заметил, что его полёт всё-таки не был совершенно бесшумным. Постоянно слышалось тихое жужжание, словно под резиновым настилом внутри этого удивительного летательного аппарата прятался целый рой пчёл. Кроме того, воздух вокруг казался наэлектризованным, и сильно пахло озоном.

«Скутер» направился прямо к туше «дирижабля». Когда он приблизился к носовой части этого летающего монстра на расстояние двадцати метров, в «оболочке» появилось квадратное отверстие, и «скутер» вошёл в тёмный тоннель. Ещё несколько секунд полёта по тоннелю, и глазам майора открылся обширный ангар, сплошь уставленный механизмами непонятного назначения. Здесь работали люди — целый полк! — одетые в обтягивающие комбинезоны с символами серпа-молота и надписью «МК» на спинах. На новоприбывших они не обратили никакого внимания, продолжая заниматься своими делами.

Высокий, управляя «скутером» с помощью свободно двигающейся в любом направлении рукоятки, поставил его в ряд точно таких же аппаратов и с нехорошей ухмылкой посмотрел на Тимофеева:

— Добро пожаловать на борт аэронефа «25 лет Вашингтонской Коммуны»! — объявил он.

Майор промолчал, оглядываясь по сторонам. Его разбирало любопытство (когда ещё увидишь изнутри сверхсекретный «дирижабль»?), но в то же время он чувствовал какую-то нестыковку, словно все, кто его окружал (и высокий с толстым — прежде всего), не жили, а играли каждый свою роль в странном спектакле, поставленном неведомым режиссёром.

— Пошли, — сказал толстый.

Он довольно грубо ухватил Тимофеева за локоть и выволок его из «скутера».

— Только без рук! — тут же воспротивился насилию майор. — Я сам пойду.

«Спасители» повели его из ангара. В конце концов они оказались в небольшом и совершенно пустом помещении с полом, покрытым красным линолеумом. В сердце майора закралось подозрение.

— Это что? — спросил он. — Камера?

— Молчи, — сказал высокий и резко двинул Тимофеева по зубам.

Били его минут десять — ответственно, со знанием дела. В первый момент Андрей пытался оказывать сопротивление и даже раскровил толстому губы, но эти двое умели драться намного лучше него, и вскоре Тимофеев очутился на полу и только прикрывал наиболее уязвимые места, надеясь, что до смерти его не забьют.

Наконец «спасители» запыхались и прекратили избиение.

— Уф! — толстый утёр кровь и пот со своего лица. — Как мне всё это надоело!

— Придержи язык, — посоветовал высокий. — Хозяин не любит тех, кто поздно встаёт и рано устаёт.

— Да я что? — тут же засуетился толстый. — Я ничего. Я всегда пожалуйста…

— Посмотри метку, — приказал высокий.

Толстый склонился над избитым Тимофеевым и принялся расстёгивать многочисленные пуговицы и молнии на его лётной куртке, потом перешёл к комбинезону. Оказалось, что он подбирался к правому плечу.

— Что я говорил?! — самодовольно воскликнул толстый, когда плечо обнажилось — Посмотри!

Высокий посмотрел.

— В самом деле, — пробормотал он, разглядев татуировку на плече майора. — «АТ», Александр Туполев, и звезда с крылышками — его символ…

(«Пойми меня правильно, — говорил мне Тимофеев, прервав в этом месте свой рассказ. — Я же с Лиговки. Среди пацанов не в последних ходил. Вот и сделал татуировку — для укрепления престижа».

«Ну, „АТ“ — это понятно, но крылышки-то зачем?» — спросил я.

«А я уже тогда авиацией бредил. Даже кличку заработал — Мересьев»).

Так или иначе, но татуировка вызвала среди «спасителей» майора оживлённый диалог. Правда, Тимофеев не понял его смысла, хотя и пытался.

— Я же говорил, что это Туполев, — сказал высокий. — Больше некому.

— Хозяин будет в ярости.

— А что поделать? В любом случае, я не завидую «филадельфийцам» — рыбам их, конечно, не скормят, но…

Толстый зябко передёрнул плечами.

— Да уж, не хотел бы я оказаться сегодня на их месте, — сказал он. — Значит, Мэлс был прав, и у Туполева есть комплексы с метровым диапазоном.

Толстый повернулся к Тимофееву и пнул его ногой:

— А ну говори, подонок, как вы нас вычислили?

— Оставь его, — сказал высокий. — Он ничего не знает. Туполев не считает нужным посвящать своих солдат в подробности операции — получил задание, и лети.

— Что будем делать? — спросил толстый.

— Доложим Хозяину — пусть он сам решает.

Беседуя, они вышли, и Тимофеев остался один. Несмотря на сильную боль от побоев, он встал и убедился, что дверь комнаты заперта снаружи. Тогда, забравшись в угол, он сел на пол и приготовился ждать.