Операция «Людоед»

Ранним утром Стерн вышел на порог строительного вагончика и поежился. Погода со вчерашнего дня не изменилась, северный ветер гнал по небу тучи, накрапывал дождь. Но погода штука переменчивая, по радио передали, что через пару дней дожди закончатся. Тепло продлится до конца августа, начала сентября. И этот прогноз радует. Ведь в день проведения акции должно светить солнце, и хорошо бы еще северо-восточный ветер, чтобы кислотное облако, образовавшееся после серии взрывов, понесло точно на аэропорт. Стерн окинул взглядом строительный двор. За последние полутора суток Ватутин успел разгрузить «МАЗ», сложил ящики с рыбой в глубине двора, накрыл их брезентом, чтобы вонь не разлеталась по всей округе. Вчера Ватутин с утра до вечера копал глубокие траншеи, перетаскивал к ямам коробки, освобождал от рыбы и мокрого картона упаковки с взрывчаткой. Тухлую рыбу закапывал, тротил грузил в кузов «МАЗа». И так он перенянчил каждую коробку, каждый брикет. К вечеру была выполнена только треть работы, Ватутин протер до дыр две пары тряпичных рукавиц, его шатало, поташнивало от усталости. Вчера Стерн ничем не мог помочь парню, своих дел выше крыши. На попутках он добрался до Перми, потолкался на автомобильном рынке, у какого-то ханыги купил автомобильные номера. Затем на том же рынке после долгих торгов приобрел подержанный бензовоз «КАМАЗ». Как и раньше, регистрировать покупку у нотариуса не стал, отговорившись срочными делами и денежной халтурой, которую грех упустить. Взял с прежнего владельца бензовоза рукописную доверенность на управление транспортным средством и отсчитал деньги. Сев за руль, отправился на нефтеперегонный завод. Поздним вечером Стерн вернулся на хозяйственный двор передвижной механизированной колонны. В цистерну «КАМАЗа» легко поместилось восемь тонн солярки. Наскоро перекусив и махнув для согрева стакан водки, Стерн до ночи менял чебоксарские номерные знаки на пермские. А заодно уж так, на всякий случай, перекрашивал кабину «МАЗа» в темно бордовый цвет. …Не обращая внимания на мелкий дождь, Стерн спустился с крыльца бытовки, подошел к врытому в землю рукомойнику, стащил с себя майку и повесил ее на ржавый гвоздь. Постанывая от удовольствия, он натер себя мылом «Жасмин», вымылся по пояс холодной водой, почистил зубы, прошелся безопасной бритвой по щекам. И долго причесывался, разглядывая свое отражение в куске битого зеркала, укрепленного на деревянном щите рядом с рукомойником. Под глазами синева, кожа лица серая, какая-то нездоровая. Стерн сказал себе, что восемь-девять часов полноценного сна, и он снова станет похож на человека. Сегодня нужно вернуться в Чебоксары, забрать со склада две с половиной тонны рыбных брикетов и привести их сюда. Завтра вместе с Ватутиным они освободят взрывчатку от рыбы. А дальше… Он позволит себе целые сутки, даже полутора суток полноценного отдыха: только сон, еда и снова сон. Перед операцией нужно быть свежим и сильным. Стерн натянул на себя майку, дошагал до бытовки, вошел в комнату и долго толкал спавшего мертвым сном Ватутина. Наконец, тот проснулся, сел на кровати и стал, позевывая, протирать глаза.

– Который час? – спросил Ватутин.

Стерн покосился на будильник.

– Пять тридцать.

Он сел к столу, налил из электрического чайника в кружку кипяток. Открыл ножом банку мясных консервов, отрезал два куска хлеба от серой пахнувшей плесенью буханки и принялся за еду.

– Даже у хозяина будят в шесть утра, – проворчал Ватутин.

– Что, скучаешь по той жизни? – усмехнулся Стерн.

– Просто сегодня работать все равно не смогу. Поясницу ломит страшно. Вчера под дождем наворчался с вонючими ящиками. Застудил, видно. И еще это…

Ватутин показал Стерну тыльную сторону ладоней. Руки в мелких порезах, свежих розовых волдырях, кожа глубоко исколота рыбьими плавниками.

– Что у мальчика пальчик заболел? – усмехнулся Стерн. – Ты это забудь: не могу работать. У нас дел осталось – всего ничего. А дальше у тебя начнется другая жизнь. Представь: побережье теплого моря, желтый песок, синее небо. Италия или Северная Африка, но только не Алжир. Красивые женщины, белый пароход. Это ведь то самое? О чем ты мечтаешь?

– То самое, – кивнул Ватутин. – О чем еще человек мечтать может? Море, пароход, женщины. А вы сами там были, ну, в Северной Африке?

– Был, – Стерн говорил и жевал тушенку с хлебом. – В Алжире был. Но попал туда не для того, чтобы на море смотреть. Чтобы деньги зарабатывать. Это были не лучшие времена и для меня и для той страны, где я оказался. Людей тогда мочили пачками. Как скотину. Крови во всех глухих деревнях было по колено. Мусульмане резали православных и вообще… Кого придется. Но платили неплохо.

– А женщины там как, красивые? – Ватутин не услышал или не захотел услышать последних слов Стерна о крови.