Операция "Луна"

– У меня были средства, были кое-какие идеи. Я работал в одиночку и в тайне, потому что вам известно, как дураки умеют портить все дело. К этому июлю я построил новый прибор и настроил его по анху, тетраграмматону и перевернутой пентаграмме. Очевидно, придется повозиться, чтобы вызвать оттуда кобольдов. В полнолуние, когда Луна находилась ближе всего к Земле, я поехал с ним в пустыню для проверочных тестов.

Уилл запнулся. Его трубка дымилась, как погребальный костер Зигфрида. Он собирался с силами, чтобы продолжить, но

Джинни подогнала его:

– И что произошло?

Он снова вздохнул.

– Не знаю точно. Может, э-э, пузырек горчичного газа, или что там Скрудж сказал призраку Марли... Прежде такого не бывало... – У него сорвался голос. Понимаешь, Вирджиния, это было что-то другое!

– Расскажи, – мягко попросила его сестра. – Будет легче.

– Едва ли я могу все пересказать, я и сам не очень понял, в чем дело. Возможно... о, я как раз размышлял о японской принцессе Тамако. Да и кто тогда о ней не вспоминал?

Я, например. Я воспринимал те несколько дней мировой скорби и печали, как повальную истерику. Вправду, такой страшный конец бурной и горькой судьбы настоящая трагедия, но трагедии случаются каждый день, а мы их чаще всего не замечаем.

Уилл заставил себя вернуться к рассказу.

– Ну, я провел такие же наблюдения, как и раньше, потом залез в спальный мешок, чтобы вздремнуть и вернуться к исследованиям до захода луны. Вокруг все было серебристое под ее светом – песок, трава, камни. Звезды казались такими чужими и холодными, вдалеке... Неважно. Я заснул. И увидел кошмар. Наверное, я крутился и дергался во сне, потому что, когда проснулся, обнаружил, что скатился с надувного матраса. Продолжать исследования я больше не мог. У меня тряслись руки, я делал ошибку за ошибкой. И с тех самых пор, вот уже два месяца, моя работа летит коту под хвост. Мне не хватает сил, все мысли из головы куда-то вылетают, я гублю эксперимент за экспериментом...

Он зябко передернул плечами.

– Доктор считает, что это депрессия, и даже выписал мне рецепт. Не помогло. Певец сказал, что это похоже на проклятие или какое другое недоброе влияние, и попробовал Путь Врага. Тоже не помогло, так что он отступился.

– Путь Красоты не применишь до самой зимы, – задумчиво сказала Джинни. Слишком долго ждать, и может статься, что он тоже бессилен. – Она прищурилась. – Ты помнишь эти кошмары?

– Смутно. Страшные, злые твари и... и китайские иероглифы, которые сплетаются, как клубок змей... Но то... та гадина, что ко мне приходит, кричит на разных языках. Похожа на женщину, в хламиде с широкими рукавами, волосы развеваются. Она раскрывает рот, полный зубов... – Уилл содрогнулся. Примерно так. Остин Яззи ничего из этого не вытянул.

– Может, это не его профиль... Ладно, что было прошлой ночью?

Уилл нахмурился. Я прямо почувствовал, как он осторожно копается в своих страхах и переживаниях перед тем, как выудить их на свет.

– Я уже говорил, что весь день ощущал себя последней развалиной. Под конец я свалился в кровать и заснул. Повторился тот же кошмар с этой отвратительной женщиной. Она... она ездила на мне, как на лошади...

– Как гаитянские оби скачут на молящихся? – я попытался продемонстрировать свои познания.

– Нет-нет, – возразила Джинни, – это так говорят, а на самом деле никто ни на ком не скачет. К тому же оби – существа добрые.

– А я выразился буквально, – продолжал Уилл. – Что до молитв, я не ощущал ни восхищения, ни экзальтации, ничего хорошего. Было холодно, как в могиле, дул ветер, она погоняла меня хлыстом... Пока у меня не помутилось в голове.

Он встряхнулся. Голос его окреп.

– Хватит. Мне уже не стыдно за свои жалобы. Если вчера мы видели происки Врага, а это наверняка его происки, неудивительно, что он нападает на меня. Я ведь имею прямое отношение к проекту.

– Самое прямое, – пробормотал я.

– Но ты полагаешь, что они действуют еще коварней, – предположила Джинни.

– Гм, когда я проснулся, встал с постели и отправился в ванную... Не считая того, что я чувствовал себя избитым до полусмерти, я заметил пыль у себя на ногах. Приглядевшись получше, обнаружил следы пыли и на ковре. Я страшный аккуратист, Вирджиния, ты знаешь. Да, в обед я выходил на прогулку, надеялся, что свежий воздух пойдет на пользу моим нервам. Возможно, в том жалком состоянии духа я не обратил внимания, что наследил. Одним словом, не помню. Исходя из нависшей над нами угрозы, я все вам рассказал. Возможно, что это полнейшая ерунда.

– А вы, ученые, постоянно твердите, что не бывает лишней информации, улыбнулась Джинни. Улыбка получилась кривой, как и сложившиеся обстоятельства. – Ты был абсолютно прав, что решился все рассказать. Все, что у нас есть, так туманно...

Зазвонил телефон.

– Личный разговор с доктором Матучек от известного ей лица, – объявил аппарат.

– О, черт! Простите.