Операция «Миф»

Когда же речь шла о серьезной политике, Сталин вел себя осмотрительнее. В этом смысле показательна ставшая известной уже после войны история со статьей того же М. Н.Тухачевского в «Правде», в которой маршал 31 марта 1935 года выступил с резким разоблачением военных планов Гитлера. Статья так и должна была называться: «Военные планы Гитлера». Человек опытный, Тухачевский заранее послал текст Сталину. Сразу прочитав статью, тот, во-первых, изменил ее название: вместо «Военные планы Гитлера» — «Военные планы нынешней Германии», во-вторых, сократил цитаты из Гитлера. Кроме того, Сталин вычеркнул абзацы статьи, в которых сопоставлялась военная позиция Германии в 30-е годы и после первой мировой войны и подтверждалось мнение автора об исключительно антисоветской, а не антифранцузской линии Гитлера. Наконец, Сталин снял такой «мажорный» и, видимо, слишком традиционный финал статьи:

«Неистовая, исступленная политика германского национал-социализма толкает мир в новую войну. Но в этой своей неистовой милитаристской политике национал-социализм наталкивается на твердую политику мира Советского Союза. Эту политику мира поддерживают десятки миллионов пролетариев и трудящихся всех стран. Но если, несмотря на все, капиталисты и их слуги зажгут пламя войны и рискнут на антисоветскую интервенцию, то наша Красная Армия и вся наша социалистическая индустриальная страна железными ударами любую армию вторжения обратят в армию гибели, и горе тем, кто сам нарушил свои границы. Нет силы, способной победить нашей социалистической колхозной страны, страны с ее гигантскими людскими и индустриальными ресурсами, с ее великой коммунистической партией и великим вождем тов. СТАЛИНЫМ» [9].

Конечно, автор согласился с правкой.

Так что это было? Желание «не обижать» фюрера? Нет, конечно. Сталин лишь снимал те возможные дипломатические осложнения, которые могли быть следствием слишком прямолинейных обвинений в адрес Гитлера. В некотором смысле Сталин действовал в духе Литвинова, который, как выясняется из архивных документов, в 1935 году вместе со всем Политбюро еще надеялся на то, что удастся — базируясь на принципах советско-германских отношений 30-х годов — предотвратить нарастание угрозы внешнеполитической изоляции Москвы. В это время — с полного согласия Сталина — советская дипломатия и разведка осуществляли довольно глубокие зондажи, пытаясь нащупать в германских правящих кругах своих союзников. Эту миссию в 1935 — 1936 годах выполнял специальный эмиссар, тбилисский знакомый Сталина по дореволюционным временам Давид Канделаки. Вступив в контакт с банкиром, тогда еще министром, Яльмаром Шахтом и с ближайшим окружением Геринга, Канделаки зондировал возможность возобновления высокого уровня экономических отношений с Германией и возможность политического урегулирования. Была ли это попытка предвосхитить пакт Молотова — Риббентропа? Опять же не будем искажать исторические факты. Они же говорят, что в 1935 году советский расчет делался вовсе не на Гитлера, а на его оппонентов. В секретном письме на имя Сталина от 12 марта 1935 года Литвинов прямо разъяснял, что Канделаки предлагал «поддержать Шахта против Гитлера» [10].

Другое дело, что этот расчет был ошибочным. Сталин ошибался вместе с Литвиновым и тогдашним послом в Берлине Крестинским (своими будущими жертвами), полагая возможным «укрощение» Гитлера, в чем, впрочем, он был далеко не одинок. Такую же ошибку совершали Чемберлен в Лондоне и Даладье в Париже, готовя курс мюнхенского «умиротворения». В 1935 году Гитлер, узнав от Геринга о советских «авансах», дал отрицательный ответ, понимая, что о нем будет известно лично Сталину (о Канделаки немецкая разведка ошибочно докладывала, будто он является школьным товарищем Сталина). Но Канделаки сам намекал своему партнеру Герберту Герингу (племяннику генерала), что свои предложения вносит по согласованию со Сталиным…