Операция 'Минотавр'

- Вы играете в ваши вонючие игры, - пробурчал Бабун, - а ловкие ребята уносят кое-что в мешке. Например, труп Камачо.

- То, что я слышу, - это вечные причитания рядового, что генералы приносят его в жертву, чтобы выиграть сражение.

- Извините, я ни в одной газете не читал о вашей войне. И не присягал участвовать в ней.

- Америка стала родиной для Луиса Камачо. Он любил эту страну и ее народ.

Он все время точно знал, что делает. Как вы и ваша жена в полете, он верно рассчитывал риск. Думаете, его работа была легкой? Когда Харлан Олбрайт жил по соседству? У Камачо были жена и сын. По-вашему, он был человеком без нервов?

Бабун молча уставился в окно, сложив руки натруди. Джейк и Каплинджер продолжали беседовать. Около четырех часов министр вдруг сказал:

- Кстати, капитан, вы отлично сумели представить TRX и "Афину" в Конгрессе. Я рассчитываю когда-нибудь прокатиться на А-12.

- Значит, нас уже двое желающих. Бабун снова снял с подставки трубку, сделанную из кочерыжки, и, продолжая ее изучать, бросил:

- Почему Камачо сознался в своем прошлом? Каплинджер улыбнулся:

- Кому дано понять человеческое сердце? В его объяснении, которое я очень внимательно читал после того, как Олбрайт в прошлом году вышел на него, написано; "Америка - страна, где заботятся о людях". Понимаете, он был полицейским. И не где-нибудь, а в ведомстве Эдгара Гувера. Но несмотря на параноидальное безумие этого деятеля, Луис видел, что подавляющее большинство агентов стараются применять закон честно, с должным соблюдением прав сограждан.

Камачо приехал из страны, где полиция так себя не ведет. Там полицейские не считаются честными, уважаемыми людьми. - Он пожал плечами. - Луис Камачо инстинктивно понимал Гувера. Он вырос в стране, где у таких типов вся полнота власти. Но Камачо видел свою задачу в служении обществу. Он стал американцем.

- Спасибо, что уделили нам время, господин министр.

- Я провожу вас к машине.

Он провел их через кухню к двери, выходившей на площадку для машин. По дороге он спросил Джейка:

- Как вы узнали, что я "Минотавр"?

- Просто догадался. То, что вы сегодня нас приняли, - лучшее доказательство.

- Догадались?

- Да, сэр. Моя жена предположила, что "Минотавр" - это просто роль, разыгрываемая каким-то актером, и это интуитивное озарение сразу многое прояснило. Потом я вспомнил ваше замечание за обедом в Чайна-Лейк этим летом: вы говорили нечто вроде того, что субъективное восприятие реальности важнее, чем голые факты. Камачо сказал, что те, кому положено знать об этой операции, знают. Это замечание относилось и к вам. Вот я и пришел к выводу, что вы, очевидно, "Минотавр".

- Я считал, что ваши письма - шантаж, пока не увидел вас воочию.

- Я понимал, что у вас могут возникнуть такие подозрения.

Джейк подошел к машине и открыл дверцу.

- Все наши замыслы, - рассуждал Каплинджер, - были шиты белыми нитками.

Неудивительно, что Камачо решил, что Олбрайт раскусил это. Олбрайт был не дурак.

Ройс Каплинджер остановился в конце дорожки и посмотрел на облака, собиравшиеся над вершинами гор на западе. Он вздрогнул, когда что-то твердое уткнулось ему в спину.

Бабун тихо сказал ему на ухо:

- Вы слишком часто просчитывались, Каплинджер. Не разобрав слов, но уловив что-то необычное в тоне, Джейк Графтон повернулся с изумленным выражением лица.

Лейтенант положил руку на плечо Каплинджера и развернул его боком так, что министр оказался между ним и Графтоном.

- Не двигайтесь, капитан. Клянусь, я пристрелю его, если придется.

- Что...

- Именно так, Каплинджер, - прошипел Бабун ему в ухо. - Я нажму на курок и выпущу из вас мозги. На сей раз будет не Матильда Джексон, и не Рита Моравиа, и не Луис Камачо. На сей раз будете вы! Вы думали, что все рассчитали, да?

"Минотавр"! Вы ошиблись! Решение принято. Настало время умереть вам.

Министр обернулся к нему:

- Но послушайте...

Бабун изо всех сил выкрутил руку Каллинджеру, - Решение принято! Они решили. Для вас все кончено.

- Пожалуйста, послушайте.., - взмолился министр, а Джейк тем временем с разгневанным видом направился к ним.

- Таркингтон!

- Пока, сволочь! - Бабун отошел в сторону и подняв руку, направив ее на лицо Каплинджера.

- Бах, - сказал он и выронил трубку из кочерыжки. Каплинджер ошеломленно озирался.

- Таркингтон, - тихо произнес Джейк угрожающим тоном.

Бабун сошел с дорожки. Он споткнулся, выругался и направился дальше. Он не оглядывался.

Каплинджер опустился на гравий. Он уронил голову на колени. Потом прошептал:

- Я действительно... действительно считал...

- Его жена...

- Знаете, он прав. - Джейк обернулся и посмотрел в конец длинной, ровной подъездной дорожки. Таркингтон все еще шагал, высоко подняв голову. - Да, прав.

- Уезжайте. Заберите его с собой. Уезжайте.

- С вами все в порядке?

- Да. Только уезжайте.

Джейк завел машину, развернулся и покатил по дорожке. Он притормозил, догнав все еще шагавшего Бабуна.

- Садись.

Таркингтон не обратил на него внимания. Он прикусил губу.

- Садись в машину, лейтенант, не то я отдам тебя под трибунал, и да поможет мне Бог!