Операция 'Минотавр'

- Значит, нам остается только убедить миссис Саутуорт, что мы, словно муравьи, бросились на ее зов. Взять подписку о неразглашении. Лучше послать к ней двух агентов. Пусть побудут у нее подольше. А через пару дней вернутся и зададут еще несколько вопросов. Новых, не повторяя прежних.

- Если дело принимает такой серьезный оборот, может, вы пошлете меня туда проверить, чтобы все было сделано правильно? Я могу ехать автобусами, глядишь, через недельку доберусь.

Камачо промолчал. Он взял письмо и прочитал еще раз. Затем вынул блокнот и начал что-то писать. Дрейфус все понял и тут же исчез, закрыв за собой дверь и оставив облако табачного дыма.

Камачо запустил блокнотом ему вслед.

Глава 14

Хотя рев двигателей был слышен за много километров, "Интрудер" оторвался от земли, лишь слегка покачивая крыльями, которые Рита Моравиа автоматически выровняла, едва заметно прикоснувшись сбоку к ручке управления. Она дала носу машины задраться на восемь градусов кверху и остановила дальнейшее кабрирование, слегка сместив ручку вперед именно в тот неуловимый миг, когда двадцать пять тонн взлетного веса перераспределились с опор шасси на крылья.

Мерцающий, неуловимый миг, когда самолет собрался с силами и уверенно прорезал крыльями теплый утренний воздух.

Теперь, когда взлет состоялся, Рита левой рукой хлопнула по рукоятке, убирая шасси. Большим пальцем правой она прижала похожую на шляпку гриба кнопку на ручке управления, установив последнюю в нейтральное положение, пока двухмоторный боевой самолет разгонялся в воздухе.

Она проверила, втянуто ли и зафиксировано шасси. Да. Температура двигателей, обороты, расход топлива - в норме. Левой рукой она подняла рукоятку, убирающую закрылки, а правой легонько придерживала ручку управления, не давая рыскать носу при наборе высоты. Разгон идет хорошо. Убрав закрылки и предкрылки и сдвинув стабилизатор, она отключила систему механизации крыла и продолжала удерживать машину. Когда та разогналась до приборной скорости пятьсот километров в час, Рита задрала нос самолета выше, соблюдая указания Джейка Графтона не превышать пятисот пятидесяти.

Бабун включил ответчик "свой-чужой" и вел переговоры с диспетчерской.

Сейчас он переключился на центр управления полетами в Лос-Анджелесе. Диспетчер приказал ему нажать кнопку идентификатора "свой-чужой" - "вопль чайки", и штурман подчинился.

- Экс-рей-Эхо-32, с вами установлен радиолокационный контакт. Сдвиньтесь влево, пеленг 020. Эшелон пятьдесят три, следуйте этим курсом.

Рита Моравиа накренила по указанию Бабуна левое крыло.

Когда она выровняла крылья, продолжая набор высоты, он распевал в переговорное устройство, настраивая радиолокационный экран и проверяя, правильно ли проходятся заданные компьютером точки маршрута.

- Хи-хи, хо-хо, на работу мы идем, ля-ля-ля и ду-ду-ду, хи-хи, хо-хо...

Рита рассмеялась под кислородной маской. С Бабуном летать одно удовольствие. Недаром у капитана Графтона светлеет лицо всякий раз, когда он видит Таркингтона.

Она выровняла машину на девяносто пятом эшелоне - девять с половиной тысяч метров - и включила автопилот. Мимо кабины плыло тоненькое облачко - казалось, его можно схватить, давая ноздреватой массе просачиваться между пальцами. Рита выглянула вперед, пытаясь найти точку, откуда мягкие нити словно начинали мчаться к фонарю, разгоняясь по мере приближения. Походило на то, что мчишься под бесконечным ровным потолком, в духе киноэффектов Стивена Спилберга, когда зрители получают ощущение быстрой езды - пыхтят цилиндры, подрагивают сиденья и вдруг на экране появляется цель.

Через некоторое время она отключила автопилот и чуть-чуть задрала нос машины. Та почти неощутимо поднялась на тридцать метров, и облака полностью окутали фонарь. Как раз в это время Бабун поднял голову от экранов и осмотрелся. И встретился взглядом с Ритой. Она заметила, как он подмигнул, потом отрегулировал фонарь и снова принялся колдовать с компьютером и РЛС. Всю жизнь вкалываешь ради вот таких Она была лучшей ученицей в прекрасной школе зажиточного пригорода - из тех отличниц, которые подчиняют себя строжайшей дисциплине и тем отстраняются от сверстниц, больше интересующихся мальчиками, музыкой и танцами, чем уроками.

Она поразила всех, в первую очередь родителей, когда заявила, что намерена поступать в военную академию. Рекомендацию в Военно-морскую академию ей дал конгрессмен, который понимал, что в эпоху перемен показать свою прогрессивность важнее, чем потерять несколько голосов.

И вот восемнадцатилетняя выпускница школы отважно окунулась в неведомый мир начальной подготовки курсантов - девушка, которая в жизни близко не подходила ни к чему военному, которая хотела только сама пробиться в жизни собственным путем, сколь мало ни походил этот путь на тот, который считали должным мама и подруги детства.