Операция «Молот». Операция «Гадюка-3»

Крупный план: рука Дэвидсона на дверной ручке.

— Смена кадра: оба нью-йоркца выходят из церкви.

Кадр дается средним планом: они медленно бредут душным вечером по направлению к Лоуэлл-сквер, ища глазами такси.

— Нам понадобится машина. Возьми напрокат лимузин с кондиционером, как только мы вернемся в отель.

— Есть, сэр.

— За рулем будешь сидеть сам. Я не желаю, чтобы кто-нибудь из местных шоферов растопыривал уши, подслушивая наши разговоры.

— Есть, сэр.

Камера наезжает: лица обоих даются крупным планом.

— И брось ты эти свои «есть, сэр». У меня и так голова пухнет от забот, чтобы терпеть твою клоунаду или дурацкие комплименты.

— Лесть — пища дураков, верно?

— Джонатан Свифт, — мгновенно узнал пожилой адвокат. — Да, похоже, так. Давай-ка просто приступим к своим обязанностям и будем выполнять их аккуратно и спокойно… А вот и такси.

На другом конце города в «Парадайз-хаусе» Пикелис разговаривал по телефону с Ирвингом. В Майами ужасная жара, докладывал Ирвинг, а его мучает летний насморк. Эти летние насморки — просто беда, канючил Ирвинг. Когда надо поканючить, подумал Пикелис, Ирвингу нет равных, но когда же он подойдет к сути дела? Терпеливо выслушав еще несколько жалоб, рэкетир, установивший свое владычество в округе Джефферсон, решил поставить вопрос впрямую.

— Ирвинг, ты узнал что-нибудь о деле, о котором я тебя в прошлый раз спрашивал?

— Да, узнал.

— И что же?

— Я спросил кое у кого, у кого много друзей, — начал он.

Должно быть, этого проныру Майера.

— И он, в свою очередь, порасспрашивал среди своих знакомых. Больших людей у нас в городе, в Вегасе и Чикаго, в Лос-Анджелесе и Кливленде, в Новом Орлеане и Нью-Йорке. Очень больших людей — ты понимаешь, что я имею в виду?

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, Ирвинг. Так что же они, черт побери, сказали?

Человек из Майами заколебался, лихорадочно раздумывая, как бы это ему повежливее и поточнее сформулировать свой ответ. Он высморкался, извинился.

— Короче, ответ отрицательный, — наконец проговорил он. — Абсолютно отрицательный. Никто ничего не слышал о том, что кому-то вздумалось тебя побеспокоить, Джон, и все они испытывают исключительно дружеские чувства и к тебе, и к твоим коллегам. Да, пожалуй, я точно передаю суть их ответа.

— Понятно, — буркнул Пикелис, размышляя, правду ли сказал Ирвинг.

Не соврал ли Майер Ирвингу, и были ли искренни с Майером боссы мафии? Скорее всего, принимая во внимание положение и репутацию Майера, это похоже на правду.

— Кстати сказать, вроде как кое у кого из этих людей возникли проблемы, — продолжал Ирвинг. — Одного очень милого парня обложили со всех сторон и грозят ему депортацией, у другого жуткие неприятности с налоговой инспекцией, и, я думаю, ты слыхал о заварушке в Бруклине?

— Да, там за последние полтора месяца произошло пять ужасных убийств в ходе кровавой разборки между двумя враждующими семьями «Коза ностры».

— Это просто не укладывается в голове, и как это в наше время взрослые люди могут быть такими неблагоразумными, такими тяжелыми в обращении и примитивными в поступках, — бубнил Ирвинг. — Разумные люди пытались их урезонить — люди куда более зрелые и с большим опытом в делах, — но это же звери какие-то!

— Увы, мы являемся свидетелями печального отступления от закона и порядка в наши дни, — подхватил Пикелис. — Нет уважения к традициям. Ну, у нас это невозможно. Я не потерплю здесь ничего подобного, так и передай всем мои слова. У нас тут тихий, приличный чистый город — таковым и останется впредь.

— Я во всем виню этих безмозглых студентишек и хиппарей, Джон. Они же такие разболтанные, такие грязные, такие кровожадные — воюют с полицией, устраивают крикливые демонстрации в университетах и на улицах, они же подают дурной пример всей стране. Насчет отсутствия уважения ты прав, Джон. Это просто позорище!

Пикелис еще раз заверил его в том, что такое в Парадайз-сити невозможно, и спросил, когда прибудут восемнадцать новых игровых автоматов. Ирвинг сверился по своему гроссбуху и пообещал доставить товар «самое позднее» ко второму августа. Он лично позвонит менеджеру завода игральных автоматов в Индиане и будет держать это дело на контроле.

— Спасибо и передай привет своим! — завершил разговор рэкетир.

— Сегодня же им и передам.

В тот же вечер Гилман, как обычно, подкатил к воротам «Фан парлор» в семь пятьдесят пять и помахал охраннику, который узнал его и открыл ворота, впуская машину крупье на территорию. Лицо охранника за толстым пуленепробиваемым стеклом окошка выглядело бесстрастным и спокойным; его овевала прохладная струя воздуха из кондиционера, вмонтированного в крышу сторожки. Человек из Лас-Вегаса знал, что в этот самый момент Арболино собирает свой инвентарь, по давней привычке проверяя его напоследок. Гилман был, конечно, прав. В тот момент, когда он, поставив машину на стоянке, вышел и захлопнул дверцу, в тринадцати милях от «Фан парлор» каскадер завершил контрольную проверку оружия и инструментов и застегнул второй чемодан.