Операция «Морской лев»

— Торпеды! — закричала Натали, и метнулась наверх на батарейную палубу к стодвадцаткам, а все на командном форте увидели, как от эсминца в сторону фортов потянулись четыре пенных следа. Саманта судорожно вцепилась в стоявшую рядом Кэт, и пыталась сообразить, почему торпед только четыре, ведь у эсминца данного типа, как говорила Натали, их должно быть восемь! Может один торпедный аппарат они сумели вывести из строя? А с верхних палуб фортов в сторону стаи стальных сигарообразных чудовищ потянулись трассеры пулеметных очередей — пулеметчицы пытались остановить приближающуюся смерть, потом на их курсе взметнулись водяные столбы от огня трехдюймовок, но все было напрасно — четыре пенных следа приближались в направлении форта номер два. Была надежда на чудо, на то, что бетонные опоры слишком малоразмерная цель, но его не случилось, точнее случилось, но с обратным знаком — бог, или кто-то там наверху был на стороне британских моряков, и одна из торпед разошедшихся веером, все же нашла свою цель и ударила в одну из четырех бетонных опор. Взрыв был такой силы, что стальную коробку форта подбросило вверх и в сторону, одновременно накренив ее в сторону открытого моря. Все дальнейшее происходило как при замедленной киносъемке. Саманта видела, как подрошенная и накрененная взрывом бронированная коробка форта медленно падает вниз, как она касается одним своим краем двух их трех оставшихся после взрыва бетонных опор, как она замедляет падение вниз, одновременно накреняясь все больше и больше, как затем наренившись почти под прямым углом срывается с опор и погружается бортом в море, как погружается в море полностью и целиком, и на месте ее погружения возникает водоворот. Вся эта картина сопровождалась криками и всхлипами девушек находившихся в рубке командного форта. И одинокий выстрел стадвадцатки над головой, на батарейной палубе форта номер четыре прозвучал как-то жалко и несерьезно, словно насмешка над погибшими, словно намек на тщетность их усилий в попытке победить противника, который гораздо лучше их умеет воевать. И возглас Натали, который прозвучал за секунду до выстрела «Blyad! Tvaju mat!», мозг Саманты, потрясенный картиной гибели еще трех десятков девушек, никак и не воспринял, и логическая цепочка того, что произошло спустя две или полторы секунды после одиночного выстрела, сразу не выстроилась.

Саманта видела, что сразу за кормовой трубой «Грейхаунда» расцвел бутон взрыва от попадания снаряда, а затем, эсминец исчез в ослепительной вспышке и клубах дыма и пара. Когда, через несколько секунд, ветер отнес облако, окутавшее «Грейхаунд» в сторону, эсминца в этом облаке уже не было. Там, гдде он должен был находиться плескалось черное пятно растекшейся нефти среди которого маячили какие-то обломки и головы оставшихся в живых членов экипажа.

— Eto vam za Sеvastopol! Suki! — разнесся по форту вопль Натали Одинцоффой, а следом за ее криком, орудия и пулеметы открыли огонь по месту гибели эсминца, добивая тех, кто оставался на плаву. Канонада продолжалась еще минут пять, пока Натали вернувшаяся сверху, не приказала прекратить огонь. Огонь удалось прекратить, но не сразу, ибо разгоряченные боем и потрясенные гибелью подруг, девушки не желали покидать боевые посты.

— Нужно послать катера к месту гибели фортов, — скомандовала Натали, насечт первого не уверена, но во втором кто-то мог уцелеть и не захлебнуться под водой, используя образовавшиеся воздушные подушки, да и тела погибших не гоже отдавать чайкам и рыбам на съеденье. Наших погибших! Те, — Одинцоффа махнула головой в сторону гавани пускай сами разбираются со своими.