Операция «Мрамор»

— Или не ждешь?! — вдруг озарило Михаила. — Ты здесь такое же отвлечение внимания, как и все остальное. Твоя задача — просто сделать вид, что вы уходите с аэродрома, запереть спецназ этими тварями и отвалить, пока мы будем сражаться. И, возможно, для пущего эффекта взорвать аэродром. Я прав?

Майкл коротко усмехнулся.

— А ты не дурак, — сказал он. — Хотя меня уверяли, что русские спецназовцы с головой не очень дружат.

— Вы считаете, что все русские с головой не очень дружат, — заметил Никулин. Он облизал капли воды, стекающие со шлема. Дождь с силой барабанил по крыше ангара.

— Ну, или так, — с усмешкой согласился иностранец.

— Тогда какого хрена ты делаешь мне подобные предложения? Ты что, не знаешь, что я сейчас захвачу тебя? Или у тебя крыша поехала от осознания собственной безнаказанности? — Никулина прорвало. — Мне, кстати, интересно, а вообще самолет есть?

— Если бы не было самолета, не было бы правдоподобия, — сказал Майкл. — В ангаре ИЛ-76

— Хороший самолет, — кивнул Никулин. — Хорошая легенда. Только сам самолет вам особо и не нужен, правильно? Тогда как?

— Ты же умный, — скривился иностранец. — Подумай.

Как бы задумавшись, СКАРовец сделал шаг, в сторону ангара. Затем еще один. Если иностранца прикрывали, то со стороны гор он уже был недосягаем за высокой крышей. Оставалась точка в окнах старой диспетчерской. Никулин опустил голову, как бы рассматривая отражение в лужах. Вода ручейками засочилась вниз по лицу. Он посмотрел на иностранца.

— Индивидуальный реактивный летательный аппарат, — медленно произнес Михаил, делая еще один шаг. — На низкой высоте, на большой скорости. Почти не перехватить, а за полчаса полета вы окажетесь за пределами России… Например, в Грузии. Оттуда в Турцию, и ищи ветра в поле. Тогда понятно, что и аэродром вам не нужен… Но зачем эта комедия со мной и самолетом?

— Ты еще можешь сесть в самолет и улететь, — надменно сказал Майкл, вынужденно двигаясь за Никулиным. — Я не убийца. Я солдат. Я слышал о тебе, читал твое досье. Люблю хоккей, а ты, кстати, был отличным нападающим. И мне очень понравилась твоя работа. Ты круто справился с пробной партией в тех зданиях. Как будто боевик посмотрели. — Майкл с неудовольствием посмотрел на небо. — Светает… Так вот: доказательств присутствия у тебя нет, предъявить миру нечего, так зачем мне убивать солдата, пусть и вражеского государства. Официально мы не воюем. А эта игра нам удалась, поиграли и хватит. Мы победили! Самолет заправлен и полностью исправен. Решать тебе. Кстати, даже если тебе удастся взять меня, ты ничего не докажешь. Я давно умер…

Майкл снял каску, обнажив длинные волосы. Ветер тут же принялся их трепать.

— Это жест нашей доброй воли, воли победителя в этом секретном сражении, детали которого никто никогда не узнает. Ты же не хочешь умереть просто так? — Иностранец усмехнулся. — А я понял, — добавил он. — Тебе не нравится, что мы победили в этом матче… Что ж, окей, пусть будет ничья… Так лучше? — Он заулыбался во все зубы. Никулин же выпятил подбородок вперед.

— Нечего, говоришь, предъявить? Умер давно… — Никулин усмехнулся уголком рта и поднес руку к гарнитуре, как бы проверяя ее. — Боря, слышишь меня?

— Так точно, — донеслось из наушника.

Никулин зло вперился в противника:

— Запомни, Майкл, в хоккее ничьей не бывает. В этом случае назначается овертайм!

Он сделал короткий выпад поднятой рукой, целясь четко в кадык. Иностранец, на секунду потерявший бдительность, не успел отразить удар и отступил, задыхаясь и подняв руки. Никулин тут же провел следующий прием, схватив правую руку иностранца и выкрутив ее на излом. Затем с силой приложил его головой о стену ангара, сломав одновременно и руку. Потом ударил по ноге в районе колена сзади.

— Окно, — услышал он голос Бори. — Твою ж мать!

Михаил инстинктивно пригнулся, когда пуля попала ему в плечо, пройдя через бронежилет. Развернувшись, Никулин увидел стрелка в окне старой диспетчерской. Схватив автомат, он молниеносно прыгнул внутрь ангара в открытую дверь, сделал кувырок и замер за гнилыми поддонами и стоящими на них бочками с топливом.

— Боря, валите их! — крикнул он.

— Не можем, — услышал он в ответ. — Эти пидорасы с какого-то хрена помечены зеленым, — чуть не плакал Ася.

— «Нянька» на них не наводится. — Это уже голос Бурцева.

Никулин чертыхнулся, сразу ведь было понятно, что танк не реагировал. Получалось, что и его автомат абсолютно бесполезен. Рывком он вытащил «Грач», раненое плечо немедленно отозвалось болью.

— Вася, ты же перепрограммировал автоматы? — бросил он в рацию.

— Перепрограммировал, но не удалил всю программу, — ответил наушник. — Мы бежим к вам.

— Нет, оставайтесь с «нянькой»!

В стену рядом с металлическим лязгом вонзилась пуля. Откуда-то сверху. Никулин перевел очки в режим тепловизора. Наверху под крышей на металлических перекрытиях он увидел еще одного стрелка. Одной рукой снял предохранитель, взвел курок и, не целясь, выстрелил из-за бочки. Тепловая фигура спряталась за металлоконструкцией. В наушнике раздался голос: