Операция «Немыслимое»

Я вспомнил, как был удивлен, увидев в первый раз американскую карту, где в самой середине гордо торчала благословенная Америка, а Евразия оказалась разделенной пополам — где-то в районе Уральских гор. Но еще больший шок вызвала австралийская карта, нарисованная таким хитрым образом, что весь земной шарик вышел перевернутым вверх ногами, Евразия оказалась где-то внизу и здорово была искажена, зато чуть выше центра гордым пятном желтела посреди безбрежного океана опять же перевернутая и потому почти неузнаваемая Великая Австралия!

— И это тоже. Но я все же не забуду того странного ощущения от первых месяцев пребывания здесь. Мне ведь казалось, что все американцы только и заняты тем, что решают, как бы напакостить России, а на деле вышло, что до нее никому и дела нет. Ее боялись, когда о необходимости бояться напоминали газеты, но в остальное время она всем была глубоко безразлична. Примерно как нашествие инопланетян. И на вопрос о России восемь из десяти американцев сказали бы: «А где это?». Безусловно, в Пентагоне или в Конгрессе тебе расскажут о Советском Союзе такие подробности, каких и в Политбюро не знают, но наши стажеры работают пока на земле.

Захмелевший Серый кивнул:

— Да уж, форменный когнитивный диссонанс — понять, что твои, как ты считал враги, понятия не имеют о твоем существовании. Обидно. Но эту неприятность мы переживем, как говорил наш любимый мультик. Пусть лучше не знают о нас, чем ненавидят. Но лучше бы уважали.

— Я когда в Токио впервые оказался, думал, что в кинофильм о будущем человечества попал. Или с ума сошел. Тамошний даунтаун — Маруноути это что-то! А Риппонги? Синагава? Москва после этого великолепия — просто какой-то провинциальный кишлак с шестнадцатиэтажками.

— Вот для этого мы с тобой здесь. Чтобы и в Москве забурлила жизнь. Но не так, как хочется здешним «победителям», а так, как она того достойна. И знаешь что? Не рассказывай мне о Токио и всяких Сингапурах. Зверски завидую твоим путешествиям, но сам пока невыездной. Такой парадокс — выехал из-за «железного занавеса» и стал невыездным.

Мы замолчали, как будто оба разом утратили интерес к продолжению разговора. Вертели в руках стаканы и молчали, пока я не собрался с мыслями:

— Слушай, а вот эта мисс О'Лири — она как вообще?

Фролов допил остатки бурбона одним глотком, поставил посудину на столик, расслабленно откинулся в кресле:

— Умница, красавица, спортсменка, па-ачти камсамолка! — с кавказским акцентом закончил фразу Серый. — Сам бы сватов послал, но…

— У тебя Нюрка есть.

— Замуж Нюрка вышла, — буднично сообщил Серый, еще раз наполняя стаканы. — Приехала в Москву и через полгода взамуж пошла. Да и пора. Она ж баба — возраст уходит.

— А ты? — Я даже не успел полностью осознать новость и ее для меня значение. — И ты мне только сейчас об этом говоришь?

— А я? А я вот пью немножко, — он сделал глоток. — Она будет делать порученное дело и будет делать его хорошо. Это важно, а остальное — ерунда.

— И кто ее избранник?

Серый загадочно ухмыльнулся:

— Ты не поверишь! Помнишь нашу пьянку в МГУ у Леньки Попова, когда мы в первый раз приехали в Москву? Там был такой Васян — журналист и общественник?

— Да ладно! — я не мог представить нашу комсомолку Стрельцову вместе с этим волосатым алкашом.

— И я не поверил сначала. Он сейчас доцентом на кафедре журналистики состоит. Остепенился и посерьезнел. Разоблачает коррупцию. Какую-то партию учреждать собирается. Вязовски его проверил, говорит — чисто, никого серьезного за ним нет. А остальное мне безразлично.

— Да как они вообще сошлись-то? — меня охватило какое-то неописуемое бешенство.

Ведь у нее был мой телефон, но позвонить она даже не захотела!

— На презентации ее фонда, — Серый не забывал подливать спиртное. — Он был в числе приглашенных журналистов. А как он умеет мести языком, я тебе напоминать не буду, ты и сам должен помнить. Обаял нашу Нюрку.

— Это из-за тебя все! Это ведь назло тебе! — догадался я.

— Наверное. Ну и что с того?

В его голосе не было сожалений. Или хотел показать какой он сильный или в самом деле не желал никаких привязанностей?

— Все еще боишься женщин? И поэтому делаешь их несчастными?

— Я?! Зак, ты в своем уме? — вскинулся Серый. — Чего их бояться?

— Ну как… Юленька…