Операция «Невеста»

В камине весело потрескивал огонь. Вопреки названию, месяц лютень выдался мягким и уютно-пушистым. Солнечных и морозных дней, когда трещат, лопаясь, стволы деревьев и птицы замерзают на лету, не было. Зато довольно часто шел снег — то мелкая крупка, то сыпали из туч крупные снежные хлопья. Дорожки от дверей до калитки и к конюшне порой приходилось чистить два раза в день, утром и вечером, так что мы всерьез подумывали о том, чтобы нанять дворника. Человек с лопатой в эту зиму в Больших Звездунах ценился намного выше человека с мечом. А нам, некромантам, никак нельзя надрываться. Вдруг упырь, а мы уставшие?

Но в последние дни даже нежить затихла, так что все больше времени выдавалось посидеть вот так, у камелька, ведя неспешную беседу.

Тихо было в городе, тихо в его окрестностях. Где-то далеко кипела светская жизнь, но сюда долетали лишь ее слабые отзвуки.

Два месяца миновало с того дня, как Анджелин Мас женился на Аните Гневеш, и еще месяц миновал, как он уехал в столицу, представляться королю Болекруту. Не так давно закончились зимние праздники, на которые мне, неофициальному младшему брату, поехать не разрешили — домашний арест по приговору инквизиции еще никто не отменял. Поэтому по приглашению мотался мэтр Куббик — засвидетельствовать почтение и все такое прочее.

Замок в Малых Звездунах практически опустел — Байты покинули его в полном составе на другой день после подписания Анджелином указа, что волкодлаки в графстве объявлены охраняемым видом. Свои покои оставила даже леди Лавина, и юная красавица Гемма осталась выздоравливать в полном одиночестве, если не считать нескольких придворных дам и маленькой дочери. Тело виконта Ладиана умерло через несколько дней. Нового градоправителя в Больших Звездунах пока не имелось. Теоретически таковым должен быть ближайший родственник или доверенный человек, но ссыльного некроманта на эту должность не утвердит инквизиция, а волкодлака — сам король. Вот и получалось, что мы продолжали вести прежнюю жизнь. Разве что полузверь теперь открыто бегал по улицам города, не опасаясь преследования, и отзывался на имя Север, понемногу опять привыкая к нему.

Мэтр Куббик возил в столицу Динку — девочку экзаменовали в Школе Магии, нашли у нее большой талант, но оставили на домашнем обучении до достижения шестнадцатилетнего возраста.

Дни тянулись спокойные, полные домашнего уюта. Вот как сейчас, когда вся наша небольшая семья собралась в гостиной. Мы с мэтром устроились в креслах, грея в руках бокалы с вином — Рубан рассказывал последние новости из столицы, — рядом, присев на низенькой скамеечке, Динка, шевеля губами, читала толстую книгу. Госпожа Гражина, совсем переселившаяся к нам, что-то вязала, изредка бросая на нас взгляды. Судя по длине шарфа, который уже вышел из-под ее спиц, им предполагалось обмотать мэтра Куббика от макушки до пят и в таком запакованном виде транспортировать к алтарю.

Было еще не слишком поздно, но голубые зимние сумерки уже начали расползаться повсюду, когда стукнула калитка.

— Гав! Гав! Гав! — тут же старательно проинформировали нас со стороны окошка голосом волкодлака.

— Кто-то посторонний, — определил мэтр, с сожалением отставляя бокал.

Я кивнул, выпрямляясь и машинально протягивая руку к развалившемуся на коленях Зверю. Остальные коты разноцветными клубками шерсти свернулись тут и там. Что-то в последнее время все идет чересчур хорошо. Верный признак того, что судьба уже устроила подлянку и только и ждет, когда мы расслабимся.

Предчувствие меня не обмануло. Мой партнер вышел было встретить незнакомого гостя, но вернулся, пятясь задом, не сводя глаз с инквизитора, переступившего порог.

— Удивлены? — Старый знакомый обвел всех взглядом теплых карих глаз. — Понимаю. Сочувствую. Но это не повод, чтобы отказать гостю в приюте и бокале вина.

— С-садитесь, пра, — вскочила Динка, едва не выронив книгу. Я тоже дернулся было подняться — свой приговор надо выслушивать стоя, — но нежданный гость кивком поблагодарил девочку и как ни в чем не бывало устроился на низенькой скамеечке. Еще один кивок в знак благодарности достался мэтру за вино.

— Удивлены? — На сей раз повторный вопрос был адресован только мне. — Думаете, чего ему еще тут надо? А ведь я по вашу душу, Згаш Груви!

— Я ничего не делал! — Пришлось исподтишка ущипнуть себя за ногу, а то голос подвел. Таким дрожащим голосом только лепетать: «Я все скажу, все сделаю, дяденька, только не убивайте!»

— А вас ни в чем и не обвиняют. Более того, согласно моим источникам, все ваши действия можно расценивать только с положительной точки зрения. Понимаю, это звучит дико, но я прибыл, чтобы вас похвалить. И поздравить!

Он улыбался. А мне от улыбки инквизитора захотелось покончить с собой. Три раза, чтоб наверняка. Например, привязать к шее камень, облиться чем-нибудь горючим, поджечь себя и прыгнуть в омут, на лету попробовав перерезать горло.

— С чем?

— Ах да! Дитя, — гость одарил Динку улыбкой доброго дядюшки, — там в коридоре моя дорожная сумка. Принеси ее, будь добра!