Операция "Невозможное" (Лето и осень сорок пятого)

Адмирал сделал паузу в ожидании проявления несогласия с его словами, но их не последовало. В отличие от армейцев, моряки были готовы драться с врагом до конца.

— Мне могут возразить, разве можно идти в сражение, когда у нас нет привычного двойного превосходства над противником, и я отвечу, что это верно и неверно одновременно. Верно по численности, но неверно по духу.

Японцы совершенно не ожидают от нас активных боевых действий и наверняка будут захвачены врасплох нашим наступлением, а вам лучше меня известно как дерется противник в подобных условиях. Если же вы добавите сюда решимость и будите драться так, как это ваш последний бой, японцы дрогнут и будут разбиты без всякого двойного превосходства — изрек Нимитц и моряки, ответили ему гулом одобрения.

— Наши господа политики всегда говорят много красивых и умных слов. Я не политик, а солдат. Поэтому скажу просто и прямо. Чем сильнее мы ударим сейчас по японцам, тем быстрее они сломаются и запросят мира. Чем скорее наступит мир, тем будет легче нашей стране залечить свои раны и вернуть силы. Надеюсь все всем понятно? — спросил для очистки совести адмирал и тут один из офицеров поднял руку.

— Скажите, сэр. Говорят, что случившееся землетрясение в Калифорнии это дело рук японцев. Правда ли это? — об этом действительно говорили не только на кораблях, но и в штабах и адмирал знал об этом. В другой раз он сердито оттянул бы задавшего вопрос командира, но сейчас, Нимитц был вынужден действовать в ином ключе.

— Лично у меня нет сведений о причастности японцев к событиям в Калифорнии. Я считаю, что произошло удачное для врага наложение одного события на другое и не более того. Впрочем, — командующий доверительно усмехнулся, — у нас есть шанс узнать это из первых рук, когда Токио выкинет белый флаг. Это я вам обещаю.

Услышав эти слова, все командиры заулыбались. Важный психологический рубеж был перейден и адмирал приступил к обсуждению плана операции.

Начало боевых действий на Кюсю было назначено на 25 ноября и в этом, был свой хитрый расчет. Нет, американские войска никогда не стремились одержать ту или иную победу к определенной дате. Подобная традиция была совершенно чужда для американских военных того времени.

Назначая дату наступления Нимитц и Макартур, весь свой расчет делали исключительно на психологии противника. За годы войны, японцы привыкли к тому, что 25 ноября американцы праздновали День Благоденствия и потому не вели активных боевых действий.

Этот расчет полностью оправдался. Радостные от известий о случившейся у американцев трагедии, японцы были полностью уверены в том, что боевых действий в ближайшее время не будет. Что сраженные горем американцы будут печально уплетать свою традиционную индейку, и ни о чем другом не будут и думать.

Подобное благодушие обошлось японцам по самой высокой цене. Они не только не заметили приготовлений американцев к наступлению на суше, но и полностью прозевали воздушный налет противника. Поднятые с авианосцев штурмовики и бомбардировщики нанесли кинжальный огневой удар по японским позициям в районе города Кумамото.

Это было наиболее удобное место для наступления в северную часть острова, и оно было основательно укреплено многочисленными рубежами японской обороны. Защитники Кюсю ждали наступления врага, были готовы сложить свои головы, чтобы он не прошел, но все пошло не так.

Целых двадцать пять минут американские самолеты безжалостно бомбили и расстреливали из пушек и пулеметов соединения противника, оборонявших подступы к Кумамото. Небольшой городок Кашима оказавшийся на острие наступления янки, принял всю тяжесть этого воздушного удара. Основательно разрушенный в ходе предыдущих боев, он окончательно превратился в груду руин после налета американской авиации.

Лишенные поддержки с воздуха, японские зенитные батареи отчаянно сопротивлялись врагу, яростно расчищавшего дорогу своей пехоте, но все было напрасно, силы были неравными. Под ударами «Эвенджиров» и «Хэллдайверов», «Корсаров» и «Хэллкатов», «Тандерболтов» и «Мустангов» один за другим гибли расчеты противотанковых орудий, артиллерийских и минометных батарей, стоявшие в резерве танки.

Когда, наконец поднятые с большим опозданием истребители все же прилетели и отогнали самолеты противника, в японской обороне имелись заметные прорехи. Они были увеличены и расширены массированным артиллерийским ударом, который был нанесен американцами, как с суши, так и с моря.

В течение двух часов земля непрерывно тряслась от многочисленных разрывов мин и снарядов различных калибров. Стреляли корабельные орудия линкоров, крейсеров, эсминцев, грохотали стволы крупнокалиберных орудий, самоходных установок и минометов.

Никогда прежде с момента высадки американцев на Кюсю плотность артиллерийского огня не достигала такой величины как в этот день. Не имея точных целей, американцы наносили огонь исключительно по площадям, но от этого губительная сила их огня не уменьшалась. Словно огромная невидимая гусеница, артиллерия янки методично пожирала оборонительные рубежи японцев.