Операция «Ноев ковчег»

Бордовских сидел в своем служебном кабинете, но ничего больше не читал. На столе лежали оперативные сводки, но он смахнул их в выдвинутый ящик стола. Вошел Логинов, принес новые документы, но и их генерал оставил без внимания. Логинов, удивленно посмотрев на него, удалился. Бордовских отвинтил колпачок перьевой ручки, пододвинул к себе лист бумаги и стал писать. Первые фразы давались с трудом, получались путанными. Тогда он зачеркнул написанное, порвал лист бумаги и взял другой. Сосредоточился. На душе было пасмурно, скверно, словно и там шел такой же дождь, как и за окном. Он смотрел в стекло и ничего не видел. Пытался вспомнить лицо жены и детей – и не мог. Всё будто исчезло, пропало, превратилось в пыль. Как те люда, которые тоже растворились в черном дыме, в раскаленном воздухе. Кому и что надо было объяснять? Своему начальству? Он всю жизнь служил честно, его не поймут. Объяснять Рудному? Еще не хватало. Тому всё ни по чем, особенно чужая смерть. Близким? Они давно стали чужими. Он отгородился от них своей работой.

Бордовских засмеялся. И смеялся долго, беззвучно. Потом почувствовал, что не смеется, а плачет. Плачет от жалости к себе, к своей жизни. И тогда он успокоился. Пошел в смежную комнату, где висел его китель, переоделся в форму. Нацепил ордена. Посмотрел на себя в зеркало. Достал из сейфа именной пистолет. Сел в кресло, налил себе в рюмку немного коньяка "Наполеон". Тот самый, который они не так давно пили вместе с Кротовым. Хотел позвонить ему, но передумал. К чему? Все равно он проиграл. Узнает из завтрашних газет… Затем Бордовских передернул затвор пистолета, секунду помедлил, и выстрелил себе в голову.

– 5 –

Гавриил Тимофеевич Трубин расхаживал по своей горнице, а в разных ее углах сидели Кротов и двое молодых людей. Печка была жарко натоплена, на столе стоял самовар с чаем, лежали баранки и варенье в "розочках". Один из молодых людей – светловолосый и с небольшой бородкой – смотрел на хозяина задумчивым взглядом; другой выглядел более свободно, глаза его весело поблескивали.

– … Антихристов много. – Говорил Трубин. – В этом смысле антихрист с маленькой "буквы" – это любой человек, который находится в состоянии активной борьбы с Церковью. А по другому, собственно антихрист – это зеркальное отражение Христа. Вообще, для античной литературы зеркало очень странный предмет, в котором есть что-то такое неправильное. Не нужно и забывать, что приставка анти– в греческом языке означает не только "против", но и "вместо". Антихрист приходит вместо Христа, то есть подменяет собой Христа. И чтобы такая замена могла произойти, он должен быть очень похож на Христа. Здесь тоже есть некоторое зеркальное подобие: мы видим, что у Христа было три с половиной года земной проповеди, земного служения. Точно так же Апокалипсис говорит, что три с половиной года будет длиться земное владычество антихриста. Да, Церковь в эти дни потерпит поражение. Но не проиграет. Потому что придет время, наступит второе пришествие Христа, и спасенные люди увидят новое небо и новую землю… Что же касается Антихриста, то, несомненно, он тоже будет творить "чудеса". У Христа была своя Церковь, свои ученики, – конечно же и у Антихриста нечто такое будет. Христос был универсально открыт – несомненно. Антихрист тоже будет универсально открыт и тоже будет готов вобрать в себя и подчинить своей власти, своему "Евангелию" все культурные, национальные и религиозные традиции. Каждую из них перетолковав по-своему. Подобий очень много. Дело в намерениях. Ради чего Христос отказывается от земной власти? Ради чего антихрист ее берет? Намерения оказываются прямо противоположными.

Он помолчал, остановившись у полки, на которой стояли две фотографии Сергея и Анатолия, с траурными полосками.

– Да, – продолжил он, – Достоевский в легенде о великом инквизиторе привел великолепное истолкование трех искушений Христа; искушение хлебом, искушение властью, искушение чудом. Христос их отверг. Очевидно, антихрист их примет. Он примет власть над человеческими душами через чудеса, власть над человеческими отношениями через принятие рычагов земного управления, власть над телами через контролирование механизмов распределения земных благ. Кстати сказать, это последнее – преувеличенный интерес к сфере распределения – и позволяло Достоевскому подозревать дух антихриста в идеалах социализма. Ну а теперь, – улыбнулся Гавриил Тимофеевич, – давайте помолимся, да будем чай пить. Он посмотрел на молодых людей, потом на Кротова.

– Молитва непростая, – продолжил Трубин. – Ее прислал мне иеросхимонах Ефрем, со Святой горы Афон. Всякий русский человек должен написать ее в своем сердце и повторять в своих ежедневных молитвах после вселенского Символа веры. Это наш, русский Символ веры, который гласит:

"Верую, Господи, в православное царское самодержавие, Духом Святым клятвенно утвержденное на вечные времена освященным Собором и русским народом для мира и благоденствия нашего Отечества и для спасения души, как учили о том же и все святые угодники Божии русские последних веков. Аминь".