Операция "Носорог"

— Ты цел? — Томпсон схватил руку Роджера-Роджера.

— Йебо.

Роджер-Роджер сидел, потирая голову, кругом клубилась пыль, на грузовике бился носорог.

— Ты на голову упал?

— Йебо, нкоси. — Он был жив-здоров.

— Тогда все в порядке.

Томпсон подбежал к грузовику и одним прыжком очутился в кузове. Носорог сильно дернулся, рыгнул, изо рта и ноздрей хлынула рвотная масса, и дыхательное горло очистилось. Зверь лежал, тяжело дыша, в зеленой жиже, сердце его часто колотилось, он издал протяжный булькающий стон и снова забылся.

— Сердце очень уж бьется, — сказал Ричард. — Сквозь лопатки отдает…

Томпсон схватил аптечку и живо извлек из нее шприц с налорфином, антагонистом наркотика М-99. Укол был необходим, чтобы опять не началась рвота под действием М-99 — ведь носорог мог совсем захлебнуться. Томпсон лихорадочно схватил ухо зверя и нащупал вену. Вонзил тонкую иглу в тугую кожу, и игла согнулась, и вена выскользнула, и Томпсон чертыхнулся. Новая попытка, попал в вену, впрыснул препарат, потом с силой потер веко носорога, чтобы разбудить его.

— Жми! — крикнул он Мкондо. — Жми на всю катушку!

«Мерседес» взревел и дернулся и рванул по колее со всей скоростью, какую Мкондо только мог из него выжать, и мы поспешили покрепче привязать носорога всеми веревками, какие только нашлись в кузове.

Носорог начал приходить в себя, когда ревущий и подпрыгивающий «мерседес» ворвался в наш лагерь, и с негодующими стонами вяло подергал веревки, ворочаясь в зеленой жиже, и огромный глаз его снова остекленел, и после короткой передышки он опять начал дергаться. Мкондо обогнул загон, затормозил и подогнал «мерседес» кузовом ко входу, меж тем как зверь забился с новой силой. Два следопыта уже лезли на ограду загона, чтобы открыть вход. Носорог рвался из своих пут.

— Каулеза… каулеза!

Следопыты, перехватывая руками, лихорадочно вытаскивали вставленные вертикально толстые жерди и отбрасывали их в сторону.

— Скорее, пока он совсем не очнулся!

Томпсон пролез в загон, поторапливая рабочих. Жерди были тяжелые, следопыты обливались потом в лунном свете.

— Живее, живее, мадода!

Не успели они вытащить до конца последние жерди, как Мкондо уже въехал задним ходом в загон. Носорог быстро приходил в себя и дергал ослабленные узлы. Подбодряя друг друга криками, рабочие вытащили из кузова стальные рельсы и установили их как положено, в это же время Ричард включил опрокидыватель, и кузов вместе с салазками и носорогом стал подниматься к небу в лунном свете, и носорог негодующе взвыл и забился, раскачивая салазки. Томпсон крикнул:

— Спускай!

И салазки со скрежетом поехали вниз по рельсам, и в ту минуту, когда салазки коснулись земли, носорог рванулся и застонал, и глаза его опять остекленели.

— Отвяжите его от салазок!

Рабочие осторожно развязали узлы на голове и на груди носорога, опасаясь, что он рванется, как только почувствует свободу. Готово… Зверь продолжал лежать со спутанными ногами, постанывая. Мы отошли на безопасное расстояние.

— Давай, Мкондо!

Грузовик потащил широкие салазки из-под зверя, мы приготовились броситься врассыпную. Разбуженный движением салазок, носорог взвыл, с гулким стуком шлепнулся на землю, рыгнул и дернулся, и мы отпрянули, готовые бежать. Но зверь уже обмяк, постанывая, с остекленевшими глазами.

— Закрывайте!

Рабочие подавали тяжелые жерди вверх следопытам, и те вставляли их на место. Томпсон наполнил один шприц пенициллином, другой — второй дозой налорфина.

— Каулеза, каулеза, мадода!

Оставалось вставить две-три жерди. Он достал перочинный нож.

— Свет!

Один из следопытов приблизился к нему по верхней перекладине ограды, держа фонарь так, чтобы свет падал на голову носорога.

— Сели на него, мадода!

Шестеро дюжих молодцов осторожно подошли и навалились на носорога, прижимая его к земле своим весом.

— Крепче держите.

Томпсон взялся за ухо зверя и принялся выпиливать перочинным ножом метки в тугом хряще, а рабочие изо всех сил держали носорога, чтобы не рванулся, ведь уши особенно чувствительны. Носорог дернул ухом, глубоко вздохнул и захрапел. Томпсон, стиснув зубы, старался пилить как можно быстрее, руки и нож окрасились кровью в свете фонаря. Вырезав из уха треугольник длиной в пять сантиметров, он швырнул его прочь. Рабочие крепко держали носорога, и Томпсон взялся за второе ухо и начал поспешно пилить, и широкое ухо дергалось, прижимаясь к голове, и зверь громко застонал, просыпаясь, и Томпсон лихорадочно пилил, и рабочие, тяжело дыша, всем своим весом прижимали носорога к земле. В желтом свете фонаря по земле расплылась блестящая красная лужица крови. Томпсон швырнул через ограду второй треугольник.

— Потерпи, бедняга.

Он отделил иглу от шприца с пенициллином, поднял ее словно кинжал, и вонзил в ягодицу носорога, и зверь дернулся, но они держали его изо всех сил. Томпсон соединил шприц с иглой и впрыснул густой раствор.

— Следующий!

Следопыт подал шприц с налорфииом.