Операция "Носорог"

— Отлично, — сказал я. — Завтра, когда врач будет делать операцию, сперва надо будет отделить детеныша и поместить его в клетку. Так я скажу нкоси Томпсону, что ты управишься голыми руками, и он будет тебе очень благодарен.

— Э, — ответил Брайтспарк Тафурандика, — я с удовольствием помог бы нкоси Томпсону, но ведь у меня малые дети.

— Я даже снимок сделаю, как ты ловишь его голыми руками, — пообещал я. — И пошлю фотографию в Голливуд.

— Голливуд? — заинтересовался Брайтспарк Тафурандика. — А где это — Голливуд?

— Это такое место в Америке, где фильмы делают. И красивые девушки увидят на снимке, как ты ловишь чипимбири голыми руками, и скажут: «Ух ты, вот так Брайтспарк!»

— Нет, — с сожалением произнес Брайтспарк Тафурандика, — я старый человек, а дети у меня малые.

На другое утро с первыми лучами солнца в ожидании спектакля вокруг загона столпились люди вождя Масосо, сто с лишним душ. День выдался пригожий, в самый раз для лечения чипимбири. Томпсон велел зрителям слезть с ограды, а вообще-то он был рад публике. Пусть посмотрят, какое бедствие эти ловушки. Публика встретила гулом ветеринара Джона Конди, когда он вышел из палатки со своим снаряжением.

Сначала Томпсон влез с обездвиживающим ружьем на ограду и всадил в носорожиху добрую дозу М-99. Зрители ликовали, и Томпсону пришлось прикрикнуть на них, чтобы не галдели: это трагедия, а не цирк. Африканцы поспешили сделать серьезные лица. Минут двадцать сидели мы на ограде, ожидая, когда носорожиха свалится, и африканцы громко выражали свое восхищение могучим зверем. Когда она затихла, мы подтянули клетку и открыли загон. Набросили на голову детеныша аркан и потащили его, скулящего и упирающегося, прочь от усыпленной матери и заперли в клетке, чтобы не мешал, и зрители снова дали волю ликованию, и Томпсону пришлось опять призывать их к порядку: дескать, тут не смеяться, а плакать надо. Затем он велел рабочим выгрести навоз из отсека. После этого помощник Джона Конди вылил на землю в отсеке несколько ведер дезинфицирующего раствора, и африканцы решили, что начинается колдовство, призванное изгнать злых духов, и все притихли, потому что со злыми духами шутки плохи. Потом задние ноги носорожихи связали веревкой. Облив дезинфицирующим раствором воспаленную переднюю ногу, Конди попросил, чтобы шесть рабочих уселись на носорожиху и прижимали ее к земле на случай, если она очнется, и зрители заметно оживились. Джон Конди расстелил на земле резиновый коврик и разложил на нем хирургические инструменты. Публика была в восторге.

Конди вскрыл исследованную Томпсоном гноящуюся рану, сделал широкий и глубокий разрез, обнажая торчащие жилки ржавого троса. Стали видны сухожилия и мышцы — воспаленные, белые, желтые, кровоточащие, — и вокруг растопыренных стальных жилок мышечная ткань отливала серо-зеленым оттенком, из нее сочилась кровь с гноем.

Конди отделил щипцами от мышц каждую ржавую жилку, потом погрузил в рану кусачки и одну за другой перекусил жилки, извлекая их наружу в оболочке крови и гноя. На это ушло немало времени. Затем он стал углубляться в ткани вдоль троса, орудуя инструментом, пока не уперся во что-то твердое. Конди поднял глаза на Томпсона.

— Трос врезался в самую кость, — сказал он. — И оброс сверху костной тканью.

— Оброс сверху?

— Вся петля покрыта свежей костной тканью. Только этот конец торчит.

Ржавый стальной трос врезался в живую кость, и растопыренные жилки торчали и терзали мышечную ткань всякий раз, когда носорожиха двигала ногой… Мне стало нехорошо.

— Я могу долбить кость, — продолжал Конди. — Это долгая процедура. Обрабатывая кость, рискуешь еще больше повредить мышечную ткань и сухожилия. Самка надолго выйдет из строя. Не сможет заботиться ни о себе, ни о детеныше.

Томпсон покачал головой.

— Или же я могу перерезать часть троса, которая еще выступает над костью, — предложил Конди. — Тем самым прекратится давление на костную ткань. И удалю все кончики, чтобы не травмировали мышцы. Тогда рана должна зажить.

Мне стало сильно не по себе.

— А какой уход потребуется? — спросил Томпсон.

— Вы сможете перевезти ее в Гона-ре-Жоу. Но сперва придется подержать ее здесь, в загоне. И несколько раз усыплять, чтобы впрыскивать пенициллин. А я буду приезжать — менять повязку и снимать швы.

— А как насчет боли? — спросил Томпсон.

— Она притерпелась к боли. Во всяком случае, боль будет не такая, как до операции.

Томпсон выпрямился. Он держал наготове шприц с М-99 на случай, если носорожиха станет просыпаться. Лицо его выражало гнев.

— Делай, как считаешь лучше.

Он уставился на лица зрителей, которые глядели на могучего зверя через просветы между жердями.

— Вот! — крикнул Томпсон, показывая на раненую ногу животного. — Вот что сделали браконьеры! Позор им! Вот, — он показал еще раз, — почему мы приехали в это безбожное место!

Зрители постарались делать постные лица.