Операция «Одиночество»

Спустя некоторое время в палате появился начальник медслужбы корабля, майор Рангер, старый приятель Рейкера. Он молча осмотрел показания многочисленных приборов и только после этого позволил себе сесть на край кровати Рейкера. По его лицу тот уже понял, что волноваться в общем-то не о чем.

— Ты сильно пострадал, майор. Насколько мне известно, истребитель, подобравший вас, был сбит еще до того, как тебя втянуло в люк. Собственно, это тебя и спасло. Несколько сломанных костей — не слишком дорогая плата. Но сильно была повреждена голова — перелом черепа, повреждение мозга. Пришлось повозиться. Кстати, голову носить тебе теперь будет легче — Рангер обнажил клыки в подобии улыбки — Пришлось удалить некоторые области мозга, там была кровавая каша.

— И давно я здесь?

— Давно. Две недели. По хорошему, тебя надо было бы передать в центральный госпиталь на Рекне, но мы ведем непрерывные бои и давно не были на базе. Да ты и не транспортабелен, по моему мнению.

— Бои? — удивился Рейкер — Разве Земля еще сопротивляется? Не понимаю, какой в этом смысл...

— Еще как сопротивляется — печально ответил Рангер и только сейчас майор заметил, как устал его приятель, как обвисла тяжелыми складками кожа, потускнел мех. — Они разбили нас у Земли тогда. Никто из твоих не вернулся. Мы потеряли много кораблей, много пилотов.

Рейкер почувствовал, что не испытывает того ужаса от поражения Империи, какого можно и нужно было ожидать. Возможно сказывались последствия ранения или были другие причины, но новость он воспринял относительно спокойно. Потом, когда Рангер ушел, майор долго не мог заснуть. Он пытался осмыслить происходящее и никак не мог понять, зачем вообще была начата эта война. Он прекрасно помнил все аргументы военных и политиков, да и сам он часто пользовался соответствующими цитатами, инструктируя пилотов. Но сейчас ему уже приходили в голову другие мысли — ему казалось, что осыпать АМ-торпедами беззащитные города недостойно великих воинов Империи. День проходил за днем, и постепенно осмысливая происходящее, Рейкер начинал понимать, что лично он не испытывает особой ненависти к землянам... да и вообще никаких негативных чувств — многие из его знакомых были людьми и он неплохо к ним относился, в свою очередь пользуясь их уважением и симпатией.

Рейкеру сложно было понять причину войны — собственно многочисленные лозунги кричали о разном — о жизненных интересах Империи, о заносчивости и самовлюбленности людей, о жестокости обезьян (кстати, с этим он как-то не мог согласиться — из памяти не исчезал молодой пилот, улыбнувшийся ему вместо того, чтобы добить). Но когда ночью он просыпался с гневным рычанием, вызванным часто повторяющимся сном — горящим городом и умирающим в огне людям — он чувствовал, что эта война не для него, что что-то пошло неправильно, что Великая Империя развязала агрессивную и захватническую войну. И лично ему это очень не нравилось.

Впрочем, майор был достаточно умен, чтобы не афишировать свое несколько изменившееся мировоззрение — даже в мирное время Империя была не слишком снисходительна к тем, кто был не согласен с общерекомендованными нормами поведения. Тем более во время войны. Рейкера несколько удивила внезапно появившаяся мысль о том, что с самого начала подготовки вторжения он ни разу не услышал про случаи саботажа или хотя бы простого неповиновения в армии. Возможно главную роль сыграла пропаганда, но и солдаты, и гражданские в Империи отдавали все силы ради того, чтобы быстрее покончить с ненавистными обезьянами. И больше всего удивляло майора то, что и сам он вел себя так же.

Ему пришлось пролежать в госпитале в сумме месяц, пока Рангер не счел нужным заявить, что “майор здоров и в данный момент занимает место, которое может понадобиться более нуждающимся в помощи". Он приступил к исполнению своих обязанностей, но к этому времени получивший ряд повреждений “Крайт" был отправлен на ремонт. Несколько месяцев, пока корабль приводили в порядок, Рейкер, мучаясь от безделья, потратил на выработку собственного мировоззрения, в котором нынешняя война как-то не укладывалась. Может, уже тогда, пусть и не осознанно, он решил при первом удобном случае связаться с людьми и приложить свои скромные усилия к окончанию войны любой ценой, даже (тогда он не рискнул бы признаться в этом даже себе) ценой поражения Империи.

В ходе длительного ремонта авианосец был приведен в порядок, укомплектован истребителями и вновь был готов к боевым действиям. И первым заданием было уничтожение “Сюзанны"...

— Минуту — прервал Сергеев рассказ Рейкера, поскольку был затронут один из наиболее интересовавших его вопросов. — Что значит “уничтожение"? Ты хочешь сказать, что встреча “Крайта" и “Сюзанны" не была случайностью? Что все было спланировано заранее?

— Да, к твоему огорчению, должен сказать, что мы знали, когда и где появится авианосец, и знали, что он будет один. Более того, мы имели координаты точки выхода “Сюзанны" со струны. Для усиления нам придали три крейсера. В общем, шансов у ваших не было никаких...