Операция «Остров Крым»

– Я даже не смогу снять с вас голову, если вы соврали, – сказал он. – Почему не сейчас, черт возьми?

Длинный ответ.

– Клаузевиц, мать твою, – сказал полковник в сторону. – Да, в этом есть резон. Но вы меня не убедили. Я приказываю вам сделать это сейчас.

На этот раз собеседник прокричал свой ответ, так что услышали двое дежурных офицеров:

– Сейчас – это невозможно, это полный крах, это гибель! Я не могу вам сейчас объяснить, просто поверьте и не сдавайтесь! Запритесь в командном центре и попробуйте продержаться до десяти вечера!

– Нет уж, вы потрудитесь это объяснить!

– Я не могу! У меня гости. Если вы меня не послушаете – всему конец, всему, понятно?

– Связь прервана, – зачем-то сказал поручик Лопатин, хотя все и так это видели по миганию красной лампочки…

– Son of a bitch! – Полковник бросил наушник.

– Приказ по «Ковчегам» сэр… – начал Сергей Ушаков.

– Остается в силе. Закрыться, замаскироваться, никого не впускать, на связь ни с кем не выходить… Что еще?

– Остальные три дивизии не отвечают. Штабы замолчали.

– Shit… – полковник встал из кресла.

– Что мы делаем дальше, сэр? – спросил Лопатин.

– Дальше? Боюсь, поручик, что мы просто сидим и ждем.

* * *

– …Как чего? – возмутился командир 102-й воздушно-десантной дивизии генерал Драчев. – Там же пульт управления, система связи… Я не знаю, что еще! А он заперся и не хочет выходить. Это как понимать?

– Ну, и что мне – головой эту дверь прошибать? – Сигарета в углу рта майора Ширяева поднялась градусов на тридцать. Майор чувствовал себя в своем праве – он был из спецназа КГБ и Драчеву не подчинялся.

– Слушай, майор, ты меня не зли! Прикажу – будешь и головой прошибать. Ты спецназ или кто?

– Спецназ, – подтвердил майор. – А не сапер. Дайте мне саперов, вскройте эту консервную банку – и мы с ребятами в два счета выковыряем вам вашего полковника, а так… Эту броню гранатой не возьмешь. Хотя, наверное, пробовали… – Майор оглядел разрушения, царящие в ставке базы Чуфут-Кале. Разбитые компьютеры и телефоны, изуродованные столы… И целехонькая бронированная дверь в бункер.

– С ним есть какая-нибудь связь? – спросил Ширяев у безымянного штабного подполковника.

– По вот этому селектору.

Ширяев ткнул пальцем в кнопку, склонился над микрофоном.

– Господин полковник! Ваше благородие! С вами говорит майор Ширяев, командир батальона спецназа КГБ… Сдайтесь, пожалуйста. Вам ничего не будет. Если сдадитесь по-хорошему. Это же глупо – закупориться в бункере и сидеть там. Ничего вы там не высидите. Кроме своих яиц.

– Господин майор, – донеслось из репродуктора, – ценю ваше чувство юмора, но сдаться не могу. Объект, доверенный мне, я сдам только по приказу моего командования. Ни до кого из них я не могу дозвониться. Телефон в Главштабе не отвечает. Вы, как человек военный, должны меня понять.

– Ваше благородие, они все уже сдались.

– Прекрасно! Пусть они мне сами об этом скажут.

– Упорный, как подшипник, – с уважением сказал майор. – Что делать будем? Товарищ генерал, может, звякнуть в штаб и попросить его начальство отдать ему приказ?

– Да что это такое, в конце концов! – Драчев бахнул по столу кулаком. – Мы что, уговаривать его должны? Вы солдат или кто?

– Ну, тогда саперов сюда! Сколько там с ним народу, вы не знаете?

– Человек двадцать.

Ширяев поморщился, и было отчего: штурмовать хорошо защищенный подземный бункер даже силами батальона – это не шутка. В подземельях численное преимущество не имеет никакого значения: один человек с автоматом из-за баррикады может уложить хоть роту.

– Может, обратиться к нижним чинам? – предложил штабной подполковник. – Разагитировать их, что ли…

– Валяйте, – великодушно уступил Ширяев. – Я не спец.

– Таких спецов, как вы, как раз в Афгане нехватка, – злорадно сказал Драчев.

– Если этот полковник чего-нибудь учудит, вместе туда отправимся, – спокойно заметил Ширяев. – Ведь так, товарищ генерал? Ну, вызывайте сюда саперов.

* * *

…Гости нагрянули меньше чем через полчаса. Группа спецназа ГРУ на советских армейских джипах.

– Сэр? – раздался в «уоки-токи» голос Шамиля.

– Нет. – Верещагин, не отрываясь от мониторов, снял с предохранителя «беретту». – Еще рано.

– А когда будет не рано? – спросил Берлиани.

– Когда из машин выйдут все.

– Один стрелок останется.

Верещагин поднялся из кресла, сунул «беретту» в карман, бросив Кашуку:

– Заприте за мной дверь.

Осваговец без единого слова выполнил приказание.

Капитан вышел из здания, где располагались технические службы, навстречу командиру спецназовцев – высокому старшему лейтенанту.

На Верещагине тоже была форма спецназовца и погоны старшего лейтенанта.

Новоприбывший слегка удивился тому, что на телевышке уже кто-то есть.

– А где все? – спросил он.

– Кто «все»?

– Местные.

– Внизу.

– Чего-то я не понял, братишка. Вы должны были держать их здесь!

– На хрена они мне здесь нужны? Сдал их десантуре, и все дела.

– Ты вообще кто? – приподнял бровь старший лейтенант.

– Старший лейтенант Верещагин.

– Не знаю такого.

– Девятая бригада.

– Ка-кая, на хрен, девятая? Вышку должны были мы занимать! Восьмая! У меня приказ!

– У меня тоже.

– Совсем охренел ваш Горобец.