Операция «Отче наш»

«Мой дорогой Морган!

Если меня не обманули на почте, это письмо будет ждать тебя по прибытии. Итак, добро пожаловать в Америку!

В последнее время я довольно много размышляла о наших отношениях (какое дурацкое слово). Откровенно говоря, я долго спрашивала себя – не припереть ли тебя к стенке и потребовать, чтобы ты выбирал. Ультиматум: или яхты, или я.

Но теперь из крошева всех моих противоречивых мыслей выросло осознание того, что ты был и остаешься безнадежно неисправимым парусником со всем, что из этого вытекает. Заставить тебя порвать с морем и яхтами было бы, наверно, все равно что перерезать твой жизненный нерв. Признаю и мирюсь с тем, что ветер не поддается укрощению. Ты научил меня этому.

А потому, Морган, – от всей души желаю тебе и твоим товарищам удачи на дистанциях регаты! Привези мне и Швеции Кубок «Америки». Думаю о тебе и жду того дня, когда ты снова будешь у меня. Вместе со мной тебя – в холодильнике – ждет бутылка шампанского.

Твоя соломенная (парусная) вдова

Моника»

Это письмо перевернуло меня. Мысленно я увидел алтарь, свечи, священника и все такое прочее. Картину несколько смягчило присутствие там же смеющегося Билла Маккэя, приветствующего речью новобрачных. Разделяющий нас с Моникой Атлантический океан представлялся мне в эту минуту злейшим врагом.

«Викинг Леди» ждала нас в гордом одиночестве.

Яхт-клуб позаботился о том, чтобы освободить целый пирс от других лодок. И в самом конце пирса, на сверкающих свежим лаком флагштоках развевались два больших шведских флага. Высокую мачту между ними украшал треугольный вымпел Ньюпортского яхт-клуба.

Несколько сотрудников клуба очищали пирс от не в меру любопытных зрителей, которые пытались подобраться со своими камерами возможно ближе к «Леди». Когда подъехал наш автобус, часть зевак перенесла свое внимание на нас, и нам пришлось проталкиваться к калитке.

– С сегодняшнего дня, – сказал Алек Фергюсон, – здесь будет круглосуточная охрана. Вход на пирс только по пропускам.

Можно было подумать, что эта идея принадлежит ему, но я-то знал, что поставить охрану потребовал Билл, когда ему предложили для стоянки гавань Ньюпортского клуба.

Само свидание с «Леди» для нас уже было радостью, а вновь ступить на ее палубу – чистое наслаждение. Как и подобает воспитанной молодой даме, она приветствовала нас легким реверансом.

Едва мы собрались на борту нашей яхты, как Ян Таннберг крикнул, указывая вдаль:

– Смотрите, ребята!.. Вон они!

Длинной цепочкой пять буксиров выводили в открытое море пять двенадцатиметровок. У американцев еще шли отборочные соревнования. Я уже слышал, что из семи гонок пока состоялись три. Алек Фергюсон тут же подтвердил это:

– На четвертые гонки выходят.

– Какой предварительный результат?

– С большим преимуществом впереди «Инспирейшн».

Как мы и ожидали. И в какой-то мере опасались: новая американская алюминиевая лодка, о которой столько писали, явно оправдывала связанные с нею ожидания.

– На финише эта лодка выигрывает у следующей яхты от пяти до десяти минут, —добавил Алек Фергюсон.

Этим все было сказано. Такое превосходство говорило само за себя. Куда там деревянным лодкам состязаться.

Мы провожали цепочку глазами. Второй по порядку буксир тянул «Инспирейшн». Великолепная лодка. Даже на расстоянии ста метров она внушала уважение. Мы не сомневались, что именно с ней нам предстоит соревноваться через несколько недель.

– А где база «Инспирейшн»? – спросил Руалд Мар-тинсен.

– По ту сторону гавани, – сказал Алек Фергюсон. – На стоянке яхт-клуба Иды Льюис. Синдикат арендовал весь пирс.

Мы молча кивнули. Финансирующий «Инспирейшн» нью-йоркский синдикат не скупился на деньги. Говорили, будто он уже вложил три-четыре миллиона долларов.

Собрав нас вокруг себя, Билл распорядился, как и следовало ожидать:

– Приступайте, парни!.. Крепить рангоут и такелаж, как в Марстранде!.. Мартин разделит вас на группы по три человека, и не вздумайте отлынивать…