Операция отвлечения

Праздновать, впрочем, времени не оставалось. Уже следующим утром, разведчик входил в канцелярию Кембриджского колледжа общественных наук, а вечером – в паб "У льва", где собирались студенты левых настроений, самое подходящее место для человека с его биографией.

Через несколько дней за его стоик подсел крепкий, смугловатый парень с дымящейся трубкой во рту:

– Я слышал, вы левых взглядов? – поинтересовался он.

"Провокатор? – мелькнула мысль у Джозефа. Вряд ли, я его видел, студент, оратор…"

– Симпатизирую – широко улыбнувшись, ответил разведчик. Я, знаете ли, марксист.

– У нас много марксистов – кивнул визави, и протянул руку:

– Гарольд Филби. Друзья обычно называют меня Ким.

8.01.1933. Российская империя, Санкт-Петербург, Лиговский проспект 4, штаб Отдельного корпуса жандармов.

"Его превосходительству

Начальнику ОД ОКЖ

Генерал-лейтенанту М.Ф. фон Коттену.

Доношу, что 7.01.с.г. в ходе негласного наблюдения в здании штаба ОКЖ, в 15 часов 17 минут, в коридоре на первом этаже возле прикрепленного на стене между караульным и подсобным помещениями пожарного ящика, остановился неизвестный (присвоена кличка "Бордовый") в штатском, заметивший развязавшийся шнурок на левом ботинке. Положив имевшуюся в руках кожаную папку на пожарный ящик, Бордовый присел на колено, завязал шнурок, в то же время незаметно оглядывая коридор. Выпрямившись, Бордовый взял папку, но в результате его якобы неловкого движения из нее вывалился один лист бумаги, запавший в промежуток между ящиком и стеной. Бордовый достав из папки тонкую металлическую линейку, просунул ея между пожарным ящиком и стеной, подцепил выпавший листок, и достав, сложил в папку. Сколько он достал листков, установить не представляется возможным, однако в ходе проведенной после его ухода проверки, "закладки" в промежутке между ящиком и стеной не оказалось.

Выйдя из здания штаба ОКЖ, Бордовый взял таксомотор…"

Оторвавшись от рапорта, Глобачев посмотрел на фон Коттена:

– Личность установили?

Тот с готовностью выложил перед генералом следующий листок. Константин Иванович не сказав ни слова, потянул документ к себе:

"Его превосходительству

Начальнику ОД ОКЖ

Генерал-лейтенанту М.Ф. фон Коттену.

Рапорт.

Доношу, что в ходе розыскных мер, установлена личность неизвестного, проходящего по проследке как "Бордовый".

Им оказался Смагин Валериан Васильевич, Отдельного корпуса жандармов подполковник, 38 лет, уроженец г. Царицын, происходящий из почетных граждан, русский, православный, образование высшее, занимает должность начальника 3 отделения 2 делопроизводства Разведчасти ОКЖ…"

Глобачев поднял глаза на сидящего рядом с шефом Охранного Знаменского:

– Второе делопроизводство. Средний восток?

– Точно так, ваше превосходительство. Персия, Ирак, Афганистан, Индия. Прошлым летом Смагин подменял начальника отделения во французском делопроизводстве. Видимо, тогда он и получил доступ к сведениям о Сталь и Мартене. Что касается Арно, его Смагин мог вычислить работая с материалами по Персии или Индии.

– Итак, вы уверены, что искомый "Мышь" – это подполковник Смагин, я правильно понимаю?

– Совершенно уверены – согласился Коттен. Я отрядил три бригады филеров, Смагина довели до закладки им нашего подарка в тайник, недалеко от Финляндского вокзала. Позже он оставил метку на фонарном столбе, рядом с Прачешным мостом. Ждем, кто из англичан придет забирать посылку.

– Арестовывать когда намереваетесь?

Начальники департаментов переглянулись, Глобачев насторожился. Ответил Знаменский:

– Ваше превосходительство, ситуация резко поменялась. Мы бы не хотели его арестовывать. Во всяком случае, не в ближайшее время.

– Резон? – поднял бровь начальник.

– Агента Арно мы британцам подставили, по изъятым Смагиным документам, проходящим в операции как "бумаги Никишова", вычислят быстро. Взяв его, в Лондоне успокоятся и не станут искать Мага. Предателя у себя мы нашли. Но… – разведчик устало потер лоб.

Вся затея с Григулявичусом была нацелена именно на выявление "Мыши" и обеспечение безопасности агенту Маг. Но операция с самого начала стала неожиданно расширяться. Юозас, проходящий по секретным учетам ОКЖ как "агент Лоренцо", попал в группу террористов, готовящих покушение на Барту, чего никто в Петербурге не ожидал. Пока в России обсуждали, стоит ли перенацелить агента на освещение группы Мельникова, носящего во внутренней переписке кодовую кличку "Томас", в Париже Юзик попал в поле зрения людей полковника Гумилева. Последнего отправили ловить псевдобоевика не вводя в курс дела, именно активность Гумилева, которая не могла остаться незамеченной британской разведкой, должна была обратить внимание Intelligence Service на мелкого русского революционера.