Операция продолжается

— Скалы… — Тихон Пантелеевич вспомнил о начале разговора. — Скалы чудные оказались. Особо средний клык. Широкий такой утес был. Я в бинокль как раз смотрел и, помню, сам удивился. Камень кругом серый, а пыль при обвале оказалась краснехонькой. Потом разглядел хорошенько, когда дома очутился. Поперек того места, откуда утес отвалился, красного камня пласт, ну, шириной метра в три был…

— Мы ведь там все оползали! — удивился Возняков. — И никакого красного пласта в обнажениях не обнаружили.

— Так как его увидишь, — усмехнулся старик. — Завалило его. В тот же год. Вся щебенка, что наверху была, потом тоже вниз сползла. Дожди, помнится, сильные были. Я по ранению в селе задержался. Так почитай каждый день на тех Волчьих клыках грохотало. Все оползни да обвалы были. Бабы ребятишек туда не пускали. Боялись.

— А где же завал в реке? — спросил Возняков.

— Разобрали. Сразу после гражданской. Всю щебенку и глыбы разобрали. Хороший бутовый камень был. Я тоже для кузницы материал там брал. Помню, красные камни попадались. Мы их не брали. Выбрасывали. Потому порода незнакомая, ненадежная… На фундамент брать рисково.

— И не могли вы обо всем этом мне раньше рассказать. — Возняков протяжно вздохнул. — Мы бы…

— А меня никто не спрашивал, — обиделся Тихон Пантелеевич. — Вы ведь ученые. У вас свои дела, свои планы. Вы с нами о них не говорите…

— Виноват, — улыбнулся Возняков. — Теперь я все понимаю. Все! — Он схватил широкий кухонный нож, постучал ногтем по лезвию. — Вот. Видели? Это рудное тело. Представьте себе, что линия разлома пришлась как раз на кончик ножа. Маленький осколочек месторождения попал за зону сброса и дал знать о себе обломками в реке. Все просто. А мы тыкались вокруг этого осколочка и никак не могли его нащупать. Вы покажете нам, Тихон Пантелеевич, то место?

— Не трудно.

— Пора ехать, — напомнил Назар Осинцев.

— Да-да, — спохватился Возняков, взял стакан. — Пора. Давайте выпьем. Счастливой дороги.

Все чокнулись, выпили. Похрустывая соленым огурцом, Володя поглядел в окно. Поглядел и вздрогнул. По противоположной стороне улицы шла Надя. Она была, как всегда, в полушубке. Надя несколько раз оглянулась на стоявшую у ворот полуторку, замедлила шаги.

— Чего ты там узрел, — заметил Володино оцепенение Назар.

— Да так…

Назар взглянул в окно.

— А! Мокшина нет, а следователи все еще что-то ищут, — сказал он Вознякову. — Уж не вас ли?

— Нет, — беззаботно отмахнулся тот. — Им другой работы предостаточно. Кто-то тес с лесозавода крадет…

Володя поспешил отвернуться от окна.

— Ну, пора в путь! — скомандовал Возняков. — Удачи вам. Зайдешь, Осинцев, к моим, скажешь, что я скоро приеду.

— Когда?

— Скажи, что скоро, — вздохнул Возняков. — Может, в январе.

— Ладно. Совру. Но это в последний раз.

— Ну что ты, Назар! Ей-богу же приеду…

Выйдя из ворот, Володя опять увидел Надю. Она стояла возле одного из домов и внимательно разглядывала новую тесовую крышу на нем. Володе показалось, что делает это она без всякого интереса, а на самом деле ждет, когда он подойдет к ней. Расстояние было невелико, но Володя сразу понял, что проковылять эти двести-триста метров заснеженной дороги ему сейчас не по силам. Перетянутая тугой повязкой рана горела и ныла, от нее растекалась по всему позвоночнику и правой ноге острая, рвущая боль. Дойти от крыльца до автомашины и то стоило больших усилий. Придерживаясь за борт, он помахал Наде. Она не ответила, только чуть склонила голову.

«Подумаешь. Царевна Несмеяна… — обиделся Володя. — Их величество не желают здороваться!» Он сердито рванул дверку и, стиснув зубы, чтобы не застонать, неуклюже полез в кабину.

Когда полуторка тронулась, Володя не удержался, снова помахал Наде. На этот раз девушка вскинула руку над головой и в такой позе замерла на месте, как бы желая остановить машину. Володя вымученно улыбнулся Наде сквозь автомобильное стекло и крикнул:

— Мы в Сосногорск!

Надя ничего не услышала. Она посмотрела на Володю сердитым, недоумевающим взглядом. Шофер дал газ, грузовик лихо рванулся вперед, оставив где-то позади стоявшую на краю дороги девушку. Кабину сильно затрясло, и у Володи от боли сразу потемнело в глазах.

Путь до Сосногорска показался Володе долгим. Заснеженная дорога была ровна, как скатерть, но и на ней попадались выбоины, кочки. Когда ходко шедшая полуторка вздрагивала кузовом — будто каленой плетью обжигало Володю.

Шофер в конце концов заметил его состояние и с сожалением сбросил скорость.

— Болит? Поедем потише…

— Не надо тише… Жми, — глухо сказал Володя. — Теперь все равно.

Ему было действительно все равно. Любой толчок, будь он хоть слабый, хоть сильный, причинял одинаковую боль.

Шофер внимательно посмотрел на побелевшее, усыпанное росинками пота Володино лицо и изо всей силы даванул на педаль акселератора. Разом взвыв мотором, полуторка резко набрала скорость.

Разгружать пробы в лаборатории Володя уже не смог. С этим делом Назар управился один. Поглядев на Володю, он сразу все понял и полез в кузов. Шофер помог ему.