Операция "Рагнарек" (СИ)

Они нашли друг друга – маленькое солнышко, осветившее его вечную тьму, и заботливый нежный отец, оберегающий свою девочку от любой напасти.

На этот раз Тильда притащила их не в парадный кабинет Регента, а в личные покои Эфраима Вэйнврайта. Разница между помпезным официозом офиса и почти спартанской обстановкой маленькой гостиной сразу бросилась в глаза Делии. Здесь все было рассчитано на малый рост хозяина – низкие добротные стулья с кожаными сиденьями, обитые медными гвоздями с рифлеными шляпками, квадратный стол с черной полированной столешницей, угловатый жесткий диван и парные кресла к нему. Исключение составляли забиравшиеся под самый потолок книжные полки, личная библиотека Регента. Но рядом с ними стояла передвижная лесенка на колесах, с поручнями и широкими ступенями. На оклеенных сероватыми обоями стенах висела пара картин – Темза, полускрытая «гороховым супом», знаменитым желто-зеленым лондонским туманом, канувшим в Лету вместе с каминами и газовым освещением, и портрет Тильды, совсем недавно написанный маслом – краска все еще поблескивала свежестью.

Делия бросила на Вэйнврайта любопытный взгляд, и Лорд Регент тут же безошибочно истолковал его.

- Проболталась? – строго спросил он, глядя на Тильду из-под широких нахмуренных бровей, выступающими дугами нависавших над его пронзительными черными глазами.

- Похвасталась, - с улыбкой ответила Тильда, подходя к сидящему в кресле карлику и усаживаясь на подлокотник. Вэйнврайт против воли ответил на улыбку, потрепав девушку по руке выше локтя.

- Это одно и то же, - заметил он, - но мне приятно, что ты так на это смотришь.

Он повернулся к застрявшим у порога нежданным гостям.

- Садитесь уже, раз пришли, - вздохнул Регент, кивая на диван, - и постарайтесь не болтать о том, что узнали.

- А что мы узнали? – с невинным видом спросила Делия, - Тильда изучает тут Исцеление. Я так и скажу любому, кто заинтересуется.

- И Фьялару? – с усмешкой спросил Вэйнврайт.

- Фьялар вряд ли заинтересуется, - ушла от ответа Делия, - и мы здесь не для того, чтобы обсуждать твои семейные отношения.

- Зато твои уже на первых полосах местных газет, - отпарировал Вэйнврайт, - вам обязательно так привлекать к себе внимание?

- Фьялар Бруниссон отвлекает внимание от Фьялара, сына Бруни, - ответила дроу, с удивлением обнаружив, насколько эта мысль теперь казалась ей очевидной и само собой разумеющейся, - пока журналисты будут обсуждать мои колечки, платьица и туфельки, в другие дела они нос не сунут.

- Я бы не был в этом так уверен, - задумчиво протянул Регент, - но Фьялар прав, это лучше, чем вообще ничего. Ты пришла пригласить нас на свадьбу?

- Мы еще не решили, что и когда будем с ней делать, - ответила дроу, - но в любом случае, мы пришли по гораздо более серьезному делу. И с просьбой о помощи.

Излагать суть стоящей перед ними проблемы взялась Маша. Университетская иерархия, конечно, в корне отличалась от Пирамиды Тремере, начиная с того, что магическое число «семь» не играло в ней никакой роли, и заканчивая тем, что студенты, прошедшие обучение, редко оставались в Университете, уходя на просторы свободной конкуренции в науке и бизнесе. Но даже это был хоть какой-то положительный опыт. У Делии такого опыта не было, но она сразу углядела в обтекаемых ответах Вэйнврайта намек на желание включить Башни в Пирамиду, сделав их филиалом клана и базой для отбора кандидатов на Обращение.

- Никаких шансов, - резко отрезала она.

Тильда испуганно заморгала, но Лорд Регент только успокаивающе похлопал ее по руке.

- Стоило попытаться, - улыбнулся он, сверкнув клыками. Здесь, на восьмом этаже своей Капеллы, он считал соблюдение Маскарада излишним.

Свой взгляд на ситуацию Вэйнврайт обрисовал жестко и безжалостно. Все, действующие на данный момент структуры, сочетающие в себе магию и политику, строились веками, на крови и насилии, интригах и внутренних распрях. Католическая церковь, Орден Гермеса, клан Тремере – все они уходили корнями в глубокую древность, когда не только посвященные, но и взирающие на них с трепетом простые смертные безоговорочно верили в высшие силы. Научный прогресс, в каком-то смысле, стал новой религией, потеснив традиционные культы и объявив шарлатанами практикующих без религиозного фанатизма магов. Но и научное сообщество, как со вздохом пришлось согласиться Маше, представляло собой такую же замкнутую касту последователей Оккама*, яро преследующую еретиков, осмеливающихся подвергать сомнению общепринятые теории.