Операция «Ракета»

- Мне все известно. Вы передали агентов американцам и получили за это чистой валютой. И поэтому вы будете делать все, что я скажу. Я же связан с вами этим разговором, свидетелей которого нет. Я могу вас расстрелять, но не сделаю этого. Вы мне нужны, и я оставлю вам не только жизнь, но и дам возможность в последний момент исчезнуть отсюда вместе со мной. На Западе можно неплохо устроить жизнь. Капитал у вас есть.

- Немного.

- Не скромничайте, гауптман. Я знаю все. У вас только золота больше чем на миллион долларов.

- Экцеленц…

- Как видите, все зависит от вас, гауптман, от вашей преданности мне. Выполняйте точно мои указания, молчите, и вы скоро будете испанским фабрикантом… Идемте, мы и так слишком долго стоим в коридоре.

* * *

Чтобы закончить рассказ о Карле Германе Франке, кровавом палаче чехословацкого народа, на чьей совести лежит трагедия Лидицы и Плаштины, в которых эсэсовцы, по его приказу, уничтожили всех чехов и словаков, добавим всего несколько фраз.

Франку не удалось бежать. Вместе со своими помощниками он попал на скамью подсудимых, и чехословацкий народный суд приговорил его к повешению. Приговор был приведен в исполнение там же, в Праге, где этот палач пролил море народной крови.

ЛОВУШКА ЗАХЛОПНУЛАСЬ

Стремительная и шумная шла по земле весна сорок пятого… Будто очистительные грозы, гремели над Словакией и под Берлином орудия советских частей, громивших гитлеровцев.

В один из апрельских дней, выполняя приказ Центра, Морской и Олевский выехали на легковой «татре» в занятый немцами и гардистами Ружомберок. Командование гардистов изъявило желание вести с партизанами переговоры о переходе на сторону народа. Разведчики были одеты в форму офицеров гардистской армии: Морской - майора, Олевский - поручика.

Гардистское командование гарантировало безопасность партизанам, прислало за ними свою машину и надпоручика, который должен был сопровождать Морского. Этот надпоручик давно уже тайно служил партизанам, и теперь твердо решил уйти с ними в лагерь. Ему был известен пароль на пропускных пунктах, и поездка не вызывала особых волнений, хотя полностью доверять гардистам было трудно.

В долинах журчали ручьи, зеленели склоны бугров и набухали почки на деревьях, Ветер был напоен запахом талого снега, прелой земли - тем непередаваемым запахом весны, что вселяет в человека бодрость, будоражит кровь, дает ему молодость.

- Красивая земля словацкая, - заметил Олевский. - Никогда не думал, что зима здесь такая снежная и суровая бывает… А посмотри-ка: сейчас и лес, и горы, и долины - все в голубоватой дымке… Будто воздух подкрашен…

- Поэт ты неисправимый, и война тебя не берет. - Морской с нежностью посмотрел на друга.

- Это ведь тоже очень нужно человеку, Миша… Вот смотрю я на эти горы, долины и вижу свою Украину. Сейчас там сады начинают цвести и звезды ярко отражаются в речке…

- Не вовремя ты вспомнил об этом.

- А я думаю, люди всегда должны помнить об этом и носить в своем сердце. Без этого нельзя будет построить красивую жизнь на земле. Ведь и нам скоро предстоит заняться этим… Кончится война…

В этом момент Морской дернул Олевского за рукав:

- Тихо. Въезжаем в город.

По улицам Ружомберока сновали немецкие солдаты, носились мотоциклисты, расхаживали патрули эсэсовцев, из ресторанов доносились пьяные голоса. Гитлеровско-тисовская камарилья догуливала свои последние дни.

Машина промчалась по улицам и остановилась возле небольшого домика, стоявшего в глубине сада. Навстречу вышел высокий, с иголочки одетый полковник-гардист.

- Прошу вас, господа, прошу… Заходите…

Партизаны вошли в дом. Полковник пригласил их присесть и сказал:

- Я оставлю вас на несколько минут. Мне нужно уточнить, когда и где вас примет генерал.

Полковник удалился. Разведчики в сопровождении надпоручика вышли в сад. Старик садовник окапывал деревья, что-то мурлыча себе под нос. Возился возле машины партизанский шофер.

- Что-то не нравится мне поведение полковника, - сказал словак. - Не было бы беды…

Чем больше проходило времени, тем настороженнее становились разведчики. Было уже за полдень, когда к ним подошел старик садовник и, делая вид, будто он продолжает работу, громко сказал:

- На выезде из города на всех дорогах выставлены посты немцев. Приказано задержать Морского…

Старик оглянулся кругом, вскинул на плечо лопату и ушел. Олевский вскочил с места, взялся за кобуру пистолета Морской.

- Я так и знал! Чувствовал, что тут не все чисто, - сказал надпоручик. - Предали, сволочи!… Захотели чужими руками уничтожить!…

- Мигом в машину, - скомандовал Морской.

- Машиной мы доберемся только до переезда, а там на дороге пост…

- Как бы не так, дорога не работает, и поезда не ходят.

- Ты хочешь сказать…

- Один черт, можно и попробовать… Сидай в машину!…

Партизаны вскочили в машину, и она сорвалась с места.

- Шуруй к переезду, - приказал Морской шоферу. - Если в городе не цапнут, может, и выскочим…

Впереди из переулка выехала грузовик машина с солдатами в кузове и покатила в ту сторону, куда ехали и чекисты.