Операция «Ракета»

Но Ферко молча взял автомат командира и повесил его на плечо. Свой автомат он оставлял в лагере, чтобы не обременять себя лишним оружием. Если понадобится, он свободно может вести огонь из пулемета, автомата или маузера. Ферко очень гордился тем, что владеет любым видом оружия не хуже самого Васильева, которому он во всем старался подражать.

— Упрямый же ты, Пацан... Прямо как Мария...

— Я не девушка... Я все могу, как ты...

За три месяца пребывания в отряде Ферко на глазах партизан вырос в настоящего бойца. Он заметно вытянулся и окреп, ходил с группой на любое задание, и все в отряде знали его как выносливого и смелого разведчика. А поначалу было нелегко. Командир группы Николай Васильев не давал ему ни минуты покоя: заставлял ползать по пластунски, незаметно подкрадываться к часовому, маскироваться на открытой местности, метать гранаты, изучать вражеское оружие, стрелять из автомата, пистолета, строчить из пулемета, метать нож, чтобы поражать им на близком расстоянии противника...

Это была тяжелая и вместе с тем очень нужная для разведчика учеба. В конце дня парнишка возвращался в лагерь до того уставший, что, не успев прилечь, уже спал крепким сном. Но он не хныкал и терпеливо выполнял все, что требовал от него командир группы...

Мария надела пальто, закинула за плечо автомат и первой вышла из землянки.

— Ну что мне с ней делать? — удрученно спросил Васильев. — Говорю останься, а она идет!

— Пусть... — махнул рукой Пацан. — Женщина!..

Это было сказано тоном такого знатока женщин, что Васильев расхохотался.

— Ну, раз женщина, Махно ее забери, то пусть идет...

Они вышли из лагеря, моментально растаявшего во мраке ночи, и пошли гуськом по узкой тропинке. Где-то жутко ухал филин, и Мария тревожно оглядывалась вокруг:

— С детства боюсь филина... Ужасная птица!..

— Разговоры прекратить! Мы за линией дозоров, — тихо скомандовал Васильев.

Через пять часов ходьбы группа вышла к маленькому хуторку. Здесь на окраине жил партизанский связной.

— Попроси у него лошадь с повозкой и возвращайся, — сказал Васильев пареньку.

Ферко ушел. Николай и Мария спрятались недалеко от домика, готовые в любую минуту прийти на помощь товарищу. Стояла тихая осенняя ночь. Холодная, покрытая морозным инеем земля уже дышала зимой. В конце хутора лениво лаяли собаки, перекликались петухи, предчувствуя скорую зарю.

Во дворе связного послышались приглушенные голоса, скрипнули ворота, выехала повозка. Когда она приблизилась, Васильев узнал в вознице Пацана.

— Садитесь... Хозяин сказал: если сможете — вернете, а нет так нет...

— Если не вернем, то и за лошадь и за повозку кроны получит...

Рассвет застал разведчиков возле шоссе. Оставив в лесу повозку, они вышли к дороге и замаскировались. Буквально через пять минут показалась небольшая колонна крытых грузовиков и остановилась как раз напротив разведчиков. Не успели партизаны и моргнуть, как из грузовиков на дорогу высыпали немцы и запрудили все шоссе. Это были неприятные минуты: лежавшие почти рядом разведчики могли быть в любую минуту обнаружены. Уйти невозможно — кустарник редкий и далеко просматривается. Затаив дыхание и сжимая оружие до боли в руках, смотрели на солдат разведчики. Немцы весело болтали, курили. Шоферы побежали к ручью, размахивая брезентовыми ведрами. Но вот они залили в радиаторы воду, с передней машины что-то прокричал, высунувшись из кабины, офицер, и солдаты полезли в грузовики. Колонка двинулась по направлению к фронту.

— Это фрицы едут в район Прешова из Братиславы, — сказала Мария. — Будут там укрепления строить...

— Откуда это вам известно? — хмуро спросил Васильев.

— Из разговоров солдат... Я немецкий знаю...

— Любопытно... — Командир группы искоса посмотрел на девушку и, как ей показалось, посмотрел с интересом, а не презрительно.

— Что они еще говорили?

— Еще?.. Что лучше укрепления строить, чем сидеть в них против русских...

— Почему вы не сказали мне, что хорошо знаете немецкий?

— Я думала, что вам об этом начальник разведки сказал... Он знает...

Выбрав удобное место, с которого далеко просматривалось шоссе, Васильев подогнал поближе повозку.

Вдали показался автобус. Командир приказал Пацану лечь за пулемет, а сам выехал на повозке прямо на шоссе, загородив проезд. Он был одет в штатское пальто, старую кепку и сапоги, автомат и гранаты, прикрытые сеном, лежали в повозке.

Небольшой автобус серого цвета еще издали стал сигналить, требуя убраться с дороги. А Васильев, соскочив с повозки, стал возиться возле колеса, делая вид, будто надевает его на ось.

Автобус заскрипел тормозами и остановился. Шофер, открыв дверцу, высунулся из кабины и закричал на Васильева. Тот успел разглядеть, что в автобусе сидело семь офицеров.

Выпрямившись во весь рост, Николай крикнул:

— Маруся, переведи господам, что дорога занята партизанами и я предлагаю им сдаться.