Операция «Ракета»

Все ближе и ближе подводы. Клубится пар от вспотевших лошадей, покрывая их спины инеем, озираясь по сторонам, следом плетутся немцы. Их нелепые фигуры, обмотанные какими-то платками, шарфами, тряпками, кажутся неестественными, инородными на этой белоснежной поляне. Популенко поднял руку и резко опустил ее. Треск пулеметов и автоматов, четкий стук карабинов, разрывы гранат, дикое ржание бьющейся в оглоблях упавшей лошади, предсмертные крики немцев — все это произошло в одно мгновение.

Партизаны бросились к саням, на которых высились серые сейфы. Но попытка открыть их не удалась.

— А ну отойди, — приказал Популенко, привязывая к замку сейфа противотанковую гранату, от которой тянулся длинный шнур.

Сильно дернул за него и упал в сугроб. Громыхнул взрыв. Подбежали к сейфу, открыли погнутую дверцу и ахнули: он был до отказа набит словацкими кронами. Сняв вещевые мешки, партизаны бросились наполнять их деньгами.

— Вот это секретный архив! — смеялся Популенко. — Целый склад грошив.

Все попытки открыть второй сейф окончились неудачей. Дважды привязывали к дверце «лимонки», но от их взрывов отлетала лишь краска, а сейф и не думал открываться.

— Тащить будем до лагеря, — решил командир.

Несколько человек впряглись в сани, остальные шли впереди, протаптывая дорогу.

Ночью группа вернулась в лагерь. Доложив о выполнении задания командиру отряда, Популенко вытряхнул на пол штабного шалаша пачки крон из своего вещмешка:

— Эти секреты булы у сейфе... Хлопцы, несите гроши сюда!

— Добрая добыча!.. Деньги нам нужны... Майор! — повернулся Морской к Боброву. — Прими капитал...

Пересчитав пачки крон, майор доложил:

— Пятнадцать миллионов.

— Давайте-ка глянем, что во втором сейфе, — предложил комиссар. — Сдается мне, что и там кроны...

Когда взрывом толовой шашки удалось вскрыть сейф, там действительно оказались деньги. Посчитали — одиннадцать миллионов крон.

— Живем, браты, — обрадовался Морской. — Теперь у нас будут и продукты, и медикаменты...

Перебирая пачки денег на полу, майор Бобров растерянно проговорил:

— Как же мы их хранить-то будем?

Олевский, делавший какие-то заметки в тетради, спокойно ответил:

— Сдай коменданту штаба Федотову. Он будет их хранить и по твоим распискам выдавать кому нужно. А расписки снова возвращать тебе...

Бобров засмеялся:

— Здорово придумал. Будь моя воля — назначил бы я тебя министром финансов!

Захваченные у немцев деньги оказали огромную помощь партизанам. Значительная сумма была переправлена подпольщикам в Банскую Бистрицу, а также в соседние партизанские отряды.

ДНЕВНИК КАПИТАНА ОЛЕВСКОГО

Козий хребет на несколько месяцев приютил отряд «Вперед». Здесь партизаны встретили Новый, 1945 год. Вот как рассказал об этом в своем дневнике капитан Олевский:

«Сегодня — Новый год!.. На дворе страшный ветер и сильный мороз. И все же встретили Новый год неплохо. В новой штабной землянке поставили елку. Пели песни, вспоминали родных и близких, тех, кто ушел в эту морозную ночь на выполнение задания... Тосковали по Родине... Нашим новогодним подарком фрицам было несколько пущенных под откос эшелонов с военной техникой...»

Немногословные дневниковые записи скупо повествуют о партизанских буднях отряда «Вперед». Но за каждой строкой стоит подвиг людей, которые вдали от Родины мужественно выполняли свой интернациональный долг.

«21 января. Группа Леонида Новикова взорвала электростанцию в селе Стары Горы, которая снабжала энергией военные предприятия, шахты, лесопильные заводы в прилегающих промышленных центрах: Банской Бистрице, Подберезове, Зволене, Лученце, Подканове, Ульмановске. Операция, тщательно разработанная и вместе с тем вся построенная на риске, прошла без потерь с нашей стороны...»

А дело было так.

Морозной, вьюжной ночью партизаны пробрались в село Стары Горы и залегли недалеко от станции. Нужно было выждать удобный момент и снять часовых. В группе, кроме ее командира — Леонида Новикова, — были еще шесть человек: трое русских — Михаил Яшин, Владимир Шатилов, получивший разрешение штаба пойти на операцию, Тимофей Залива и трое словаков — Ян Чипка, Петрик и Чевела. Двое последних — совсем еще молодые ребята, лет по 16—17 каждому.