Операция «Ребенок»

Затем он подошел к Лекси, чувствуя ее близость даже на расстоянии. Между ними будто проскочил электрический разряд. Он прижался к ней всем телом. Лекси села на стул.

— Я не знаю, смогу ли я медленно, — прошептал он, понимая, что все его намерения разлетелись в пух и прах. Он ощущал все женственные изгибы ее пленительного тела и уже не мог владеть собой.

— Я и не хочу медленно, — сказала Лекси ему на ухо, и он прижался губами к ее нежной шее. Потом он потянулся к ее губам и жадно припал к ним, настойчиво проникая языком все глубже.

— Я хотел тебя с той самой первой минуты, — прошептал он, с трудом оторвавшись от нее.

— Я тоже.

— Ты такая красивая, такая манящая, такая…

Наклонившись к ее груди, он обвел языком тугой сосок, затем взял его в рот и стал потихоньку посасывать.

— Камерон… — простонала она. — Я так скучала по тебе.

Она изогнулась, крепче прижимаясь к его восставшей плоти.

Камерон поднял голову и взглянул на нее. Ее полузакрытые глаза потемнели от желания. Он опустил руку и погладил шелковистые складки, увлажнившиеся от его прикосновения.

— Сейчас, — выдохнула Лекси. — Я не могу ждать.

И она обвила его ногами. Камерон склонился над ней и крепко обхватил ее за спину.

Прижимая Лекси к подушке, он быстро вошел в нее. Горячая волна наслаждения захлестнула ее. Камерон чуть подался назад, только для того, чтобы снова войти в нее, еще глубже… Снова и снова…

— Камерон… — простонала она, впиваясь ногтями ему в спину. Ее тело и душа слились в экстазе, казалось, еще немного — и произойдет взрыв. И вот что-то действительно взорвалось в глубине ее тела, будто бушующие волны прорвали плотину и устремились на волю, наполняя каждую ее клетку удовлетворением.

Она любила его больше, чем когда-либо. Сладкие слезы текли по ее щекам, а он все продолжал, и от непрерывной череды взлетов и падений она уже едва дышала.

Ее стоны и бессвязные слова еще сильнее распаляли Камерона, и он погружался все глубже, чувствуя, как разгорается ее страсть. Вот она прошептала его имя, а потом еще что-то, но он уже не мог ничего понять, взлетая и падая вместе с ней. А Лекси все выгибалась под ним и дышала сладостно, прерывисто, и наконец он не выдержал. Толкнувшись в нее последний раз, Камерон мощно извергся и теперь обнимал ее, опустошенный, оглушенный наслаждением.

— Единственная, — выдохнул он, прижимаясь губами к ее влажной от пота коже. — Я не встречал никого похожего на тебя, Лекси… Никогда.

Сердце Камерона готово было разорваться от переполнявшего его чувства. Он не хотел думать о том, что это за чувство, зная только, что это нечто всепоглощающее, неудержимое и пугающее. Его мысли текли плавно и свободно. Наконец ее руки скользнули вниз по его спине, она вздохнула.

Ничто не нарушало тишины, кроме их дыхания да еле уловимого звука капающей воды: Камерон не до конца закрыл кран. Когда их сердца стали биться ровнее, Камерон оторвался от Лекси, только теперь осознав, как все произошло — он овладел ею прямо на стуле в полутемной кухне стремительно и исступленно…

Он хотел сказать что-нибудь, но ее улыбка, обольстительная и полная значения, остановила его. Ее глаза были темнее, чем когда-либо: почти черные.

— Это было прекрасно, — прошептала Лекси, проводя пальцами по его подбородку, шее и влажной горячей груди. Она наслаждалась ощущением его кожи, ударов сердца под своей рукой.

— Я не думал, что все произойдет здесь… так, — пробормотал Камерон.

— А как, ты думал, это будет? — спросила Лекси, и он почувствовал ее дыхание на своей груди.

Камерон задумчиво посмотрел в темноту. Старые чувства, те самые, которые он так умело подавлял до сих пор, поднялись в его душе, смешиваясь с физическим удовлетворением от близости с ней.

Вот именно. Их отношения должны быть исключительно плотскими, напомнил он себе. Никаких эмоций, никаких обязательств.

— Я думал, это будет так… — хрипло сказал он, подхватив ее на руки. Она прижалась головой к его плечу, и они утонули в аромате земляники и страсти.

Она тихонько покусывала его ухо, пока он нес ее. Наконец они достигли спальни Лекси. Здесь было темно, и лишь молочный свет луны проникал через полуоткрытые шторы. Камерон осторожно опустил ее на кровать и лег рядом.

— Это правда — то, что ты сказал? Что у тебя не было никого похожего на меня? — тихо спросила Лекси, приподняв голову в ожидании его ответа.

Камерон в нерешительности молчал. Да, в его жизни за эти пять лет были другие женщины. Они значили для него так мало, что сейчас, глядя на Лекси, он даже не мог припомнить их лиц… Ни одна из них не завладела его сердцем. Даже на минуту.

И ни одна из них не затронула сокровенных струн его души. Ни одна из них не была опасна. В отличие от Лекси. Он не мог объяснить ей этого. Он не мог объяснить, чего он боится. Не мог он позволить себе раствориться в другом человеке. Он решил это, будучи ребенком, еще не зная, что значит любить, зато зная, к чему это приводит — к боли. Он видел это на примере своей матери и ее разбитой, горькой жизни.

Остаться невредимым значило остаться независимым. Никаких обязательств, никаких ожиданий.