Операция «Рюген»

Спустя миг началась неуправляемая ядерная реакция.

Защита «Рузвельта» обнаружила ракету, когда та приблизилась меньше чем на полмили к борту корабля. Ни электронный мозг крейсера, ни тем более капитан не успели ничего предпринять. «Франклин Рузвельт» сгорел менее чем за полсекунды, а над поверхностью Сциллы на несколько мгновений зажглось маленькое солнце.

Переждав опасность, из недр астероида-луны поднялся, мерцая соплами двигателей, корабль с японскими опознавательными знаками — белым флагом и разбросавшим лучи восходящим солнцем. На броне красовалось название, выведенное иероглифами и латинскими буквами, — «Киото».

«Киото» направился в сторону планеты, а если точнее — к её северному полушарию.

Звука взрыва никто не услышал. Что вполне естественно — американский корабль находился не менее чем в тысяче, а то и двух тысячах километров над поверхностью Сциллы. Вечерний пейзаж озарился очень яркой вспышкой, а над головами людей в тёмно-синем небе появилась постепенно угасающая звезда первой величины.

— Что такое? — Казаков, вышедший встречать своих, оторопело посмотрел наверх. Прочие тоже замерли, наблюдая, как медленно тает бело-синее огненное пятно, а вокруг него распространяется голубое мерцающее кольцо ударной волны.

— Или я никогда не видел ядерных испытаний, — задумчиво сообщил Гильгоф, — или кому-то сильно не повезло… Лейтенант, о чём вы говорили с американцами?

— Об условиях почётной сдачи, — быстро сказал Казаков, не опуская взгляда. — Но кажется, всё отменяется. На первый взгляд, грохнула бомба мощностью не меньше сотни килотонн.

— Заколдованное местечко, — подала голос Маша. — Ладно, что будем делать дальше? И вообще, Сергей, пустите нас в машину! Очень уж холодно.

Температура воздуха понизилась до минус шестидесяти. Медлительная Гамма Феникса уползла за горизонт более чем на три четверти, показывая только верхний свой край.

Семцова и вечно любопытный Веня Гильгоф пропустили вперёд военных (учёный передал кому-то из них свой драгоценный контейнер с неизвестным Маше содержимым), потом врачей и постепенно превращающегося в ледяную статую американского полковника, сами оставшись досматривать, как догорает в небе искусственная звезда.

— Быстро внутрь! — Казаков был без маски, поэтому у него мёрзло лицо. — Если «Гурон» нас атакует, то хотя бы умрём в тепле!

Учёный первым поставил ногу на ступеньку, за ним собиралась войти Маша, но…

Мария Семцова, консультант по вопросам чужой жизни, запомнила эти мгновения до глубокой старости.

В её поле зрения ещё оставались два корабля, стоящие на леднике, а заодно и большая часть неба.

Было видно узнаваемое, но слишком искажённое пространством созвездие, на Земле именуемое Южным Крестом. И именно оттуда появились тёмно-синие с золотым ореолом молнии, ударившие по снежному покрову Сциллы.

— Ложись! — диким голосом заорал Казаков, сгрёб Машу и замешкавшегося Гильгофа за вороты комбинезонов, швырнул их на твёрдый лёд, покрытый тонким слоем мёрзлого снега. В нескольких сотнях метров от мёртвой колонии уже вспухали оранжево-чёрные облака разрывов: капли плазмы, сброшенные неизвестно кем, уничтожили «Триглав» и сразу за Ним — челнок американцев.

Так как «Гурон» находился слишком близко к вездеходу и зданиям базы S-80J, воздушная волна от взрыва слегка сдвинула многотонный транспортёр и разбила строения, обращённые к равнине. Их просто снесло ветром. Посыпались осколки — металлическая часть обшивки «Гурона» с шипением врезалась в лёд не более чем в полутора метрах от головы Маши. Звук взрыва протолкнулся в уши, заставив её, Казакова и доктора Гильгофа на несколько мгновений оглохнуть. Полился горячий дождь — Семцова какой-то частью сознания уяснила, что огонь испарил поверхность ледника, но капли ещё не успели остыть при падении. Это какая же мощь у плазменных пушек, которыми орудовали неизвестные экстремисты, наблюдавшие за своей акцией с безопасной орбиты Сциллы?

— Живы? — Это был голос Казакова. — Я тоже немножко жив. Мать твою, да что здесь происходит? Интересный был вопрос.

Чёрные дымные клубы медленно рассеивались в почти неподвижном воздухе, поднимаясь к расцвеченному пока ещё тусклыми вечерними звёздами небу. На востоке горел оранжево-пурпурными красками закат. От «Триглава» и американского «Гурона» остались лишь неприятные человеческому глазу остовы. Менее крупный российский катер превратился в груду закопчённых обломков, разбросанных в радиусе двухсот метров. «Гурон» ещё сохранял форму — можно было различить кабину с выбитыми стёклами и деформированные стабилизаторы в передней части корабля, зато корма модуля вообще перестала существовать, полностью испарённая высокотемпературным разрядом.