Операция «Рюген»

Но если последняя не вредит государству, а, наоборот, сотрудничает с ним? И вдобавок владеет почти неисчерпаемыми банковскими счетами, имеет выходы на военно-промышленные структуры других стран, доступ к наисекретнейшим бумагам, содержит своих агентов влияния в правительствах? Разве Бибирев станет резать курицу, несущую золотые яйца?

«Кажется, я забралась в область абсолютных вымыслов, — с грустью подумала Маша. — С одной стороны, ничего подобного не может существовать. С другой — «Цезарь» более чем реален. И Удав переслал мне документы ЦРУ с грифом «совершенно секретно». Вдобавок он знал, о чём говорилось на совещании в Зимнем дворце, о лаборатории на Сцилле… Может быть, именно он пытался предупредить нас при помощи дурацкого мультика с Дедом Морозом? Учитывая фантом римского императора, можно предположить — у Удава чуточку странное чувство юмора».

— Что решим? — Казаков спросил больше у самого себя, нежели у других, и наконец признался себе, что выбора нет. Лейтенант в упор глянул на Гильгофа. — Вениамин Борисович, получится сделать то, что нас просят?

— Если подходить к проблеме с технической стороны, — с видом академика, критикующего диссертацию молодого аспиранта, изрёк Гильгоф, — мы можем натолкнуться на непредсказуемые сложности. Загнать животное в корабль я вполне сумею. Затем…

Господин учёный пожевал губами, уставившись на потолок с огромным овальным светильником, на стекле которого пестрела нарисованная карта мира доколумбовой эпохи, и, подумав, сказал:

— Лично мне не хочется возвращаться на мороз. Я человек южный, люблю тепло. По-моему, Цезарь и его владельцы не хотят нам зла. Рассудим здраво: предложен вполне естественный гешефт — мы поможем им, они помогут нам. Лейтенант, какая диспозиция?

— Раз так, — оживился Казаков, — мы выходим наружу, отыскиваем зверя, вы, Вениамин Борисович, под нашей охраной препровождаете его в лабораторию корабля и приступаете к взятию анализов живой ткани.

— Не я, — мигом открестился Гильгоф и указал на Машу. — Я не биолог, а технарь! Пускай подобными экзерсисами занимается госпожа Семцова.

— Спасибо, — безнадёжно усмехнулась Маша. — Заставляете единственную присутствующую на корабле женщину копаться в кишках живого хищника? А вдруг он меня покусает?

— Сделаем прививку от бешенства. — Казаков едва подавил смех и, повысив голос, воззвал: — Эй, Гай Юлий! Ты где? Мы согласны!

Фантом не появился, зато голос из динамика над автоповаром произнёс:

— Очень рад, что представленные мною доводы вас убедили. Располагайте имуществом корабля по своему усмотрению. Если потребуется, я немедленно помогу вам консультациями. Спасибо.

Уже через десять минут вся команда военных, Маша, доктор Гильгоф и андроид собрались у шлюза, ведущего к трапу и выходу из корабля. Мария Викторовна не без отвращения снова влезла в армейский комбинезон — тесноватый, но отлично предохраняющий от холода. Казаков и Эккарт вооружили своих людей так, словно предстоял штурм крепости, — наверное, очень хотели испытать в деле новое оружие. Однако привезённые с собой винтовки и смарты стандартного армейского образца тоже прихватили — неизвестно, как поведут себя подаренные владельцами «Цезаря» игрушки. Толстая дверь шлюзового отсека уползла в корпус корабля, в помещение белыми клубами ворвался морозный воздух. Широкая лестница трапа опустилась на снег.

— Между прочим, — Гильгоф натянул на лицо шерстяную маску, — в уставе рыцарского ордена тамплиеров — помните таких? — было сказано, что рыцари имеют право охотиться только на львов.

— Мы же не тамплиеры, — почему-то весело сказал лейтенант. — Однако мне кажется, что Чужие ничуть не уступают этим большим ленивым кошкам. Вперёд, охота начинается!

Осторожный рассвет начал окрашивать облачное небо в серовато-оранжевые цвета. Над Сциллой висели густые сумерки, но по крайней мере исчезла непроглядная ночная тьма, да и буран притих — повалил густой снег, нагромождая вокруг разбитых строений базы горы сугробов. Снег на этой планете имел одно располагающее к себе качество — повышенную плотность. В его сугробах нельзя было утонуть, провалившись по самую шею. Легко преодолевались даже наиболее серьёзные заносы. Крупные, очень жёсткие снежинки сминались под ботинками в массу, похожую на брикет льда, и люди утопали в сугробах лишь по голень.

На цилиндрические здания разрушенной колонии намело огромные, очень смахивающие на взбитые сливки, украшающие пирожные, снежные шапки. Четвёртый блок вообще рухнул — повреждённые опоры не выдержали дополнительной массы. Остальные здания уцелели, только были по самые окна заметены вьюгой.