Операция «Рюген»

— Бишоп, быстро дай мне выход на мозг корабля. — Казаков вовсе не казался напуганным, а наоборот, успокаивающе-деловым. — Он восстановил повреждённые системы? Вот и отлично.

— Я полнейший идиот. — В тишине эта реплика Гильгофа прозвучала, как серия выстрелов.

— Несомненно… — Мария Викторовна стояла за спиной лейтенанта, дожидавшегося в маленьком отсеке связиста контакта с главным компьютером «Юлия Цезаря».

— Мы недооценили Чужих, — шепнул доктор. — Вернее, я недооценил. Знаете почему?

— Почему? — Семцова посмотрела на учёного не без отвращения. Господа высоколобые всегда считают себя центром Вселенной, не обращая внимания на бренную реальность. Вот Гильгоф и доигрался с огнём.

Доктор вытянул руку, в которой по-прежнему сжимал инфразвуковой ретранслятор. Прибор выглядел как обычно. Овальная пластиковая коробочка с несколькими индикаторами и полутора десятками серых клавиш.

— Вот, — сказал учёный, указательным пальцем левой руки подталкивая дужку очков выше на переносицу. — Мы надеемся только на технику, а Чужой исключительно на себя. Хотите знать, отчего он не реагировал на сигнал?

Семцова и Казаков подозрительно уставились на Вениамина Борисовича, выглядевшего крайне несчастным. Эккарт, внешне сохранявший полное спокойствие, пригладил ёжик белых волос, что наглядно выдало тревогу обычно невозмутимого тевтонца. Солдаты просто стояли и смотрели.

— Это вы видите? — плачущим голосом проговорил Гильгоф, указывая на маленький жидкокристаллический экранчик на приборе, размером чуть меньше ногтя. На сером поле ярко выделялись угольно-чёрные точки, выстроившиеся в ряд. — Понимаете, что это значит? Я нашёл ретранслятор в лаборатории. Он пролежал там не меньше месяца, на холоде, без соответствующего ухода. Месяц, понимаете? Заряд аккумулятора сошёл на нет, а я не проверил. Ясно?

— Батарейки сели, — поражённо сказал Казаков. — Веня, я вам уже обещал морду набить?

— Набейте. — Семцова впервые видела доктора Гильгофа, обычно невероятно самоуверенного и ничуть не сомневающегося в своей правоте, настолько удручённым. — Вам таки от этого станет легче? Я совершенный осёл! Хотя нет, осёл хоть что-то соображает…

— Две ошибки, — выступил вперёд Бишоп. — Серьёзные ошибки. Первая принадлежит вам, господин Гильгоф. Вторая — компьютеру корабля. Цезарь не предполагал, да и не мог предполагать, так же как все мы, что животное умеет распознавать — абсолютно не знаю, каким образом, — наличие электрического тока. Наверное, у него имеется специальный орган. Чужой почувствовал электричество под полом лаборатории и, видимо, сообразил, что, уничтожив кабель, он получит возможность выйти на свободу, а заодно навести панику в среде противника. Две ошибки. И Чужой ими' воспользовался.

— А вы, Веня, — безжалостно сказала Семцова, — проиграли конкуренцию. Нет?

— Проиграл, — без всяких возражений согласился Гильгоф. — Эта тварь действительно. обставила нас в первой партии. Но ведь турнир не закончен?

— Не закончен, вы совершенно правы, — послышался знакомый голос. Цезарь воскрес. Правда, теперь фантом не выглядел столь роскошно, как прежде. У тоги был синеватый отлив, цвет на лице виртуального изображения смещался к красному спектру, лавровый венок вообще исчез, превратившись в белёсую тень, выглядевшую весьма неестественно. Будто над головой фантома повисло облачко тумана. — Извините за резкий сбой в системе. Подобная ситуация не была предусмотрена.

— Интересное заключение, только данный вывод следовало сделать ещё до начала операции с животным! — Маша не без удивления посмотрела на Цезаря. Изображение римского императора подёргивалось, будто у него был нервный тик. — Знаешь, приятель, я как биолог скажу: Чужой вообще не может быть подконтролен. Я наконец-то сообразила, почему мне казалось, что мы не сможем подчинить себе животное. Есть разные психотипы, верно?

Семцова с решительным видом повернулась к притихшим слушателям, желая объяснить свою мысль не столько компьютеру «Цезаря», сколько людям.

— Сергей Владимирович, — Маша в упор уставилась на Казакова, — вы знаете, что такое психотип?

— Приблизительно, — удивился Казаков. — А что?

— Психотип, — доктор Логинов подал голос и, бесцеремонно оттолкнув военных, выбрался на небольшой пятачок, образовавшийся посреди круга людей, — психотип является определённой формой поведения разумного существа, сложившейся в зависимости от воспитания, условий и правил, установленных обществом или самим собой. Я верно сказал, Маша?

— Не совсем верно, но доходчиво, — согласилась Семцова.

— Так к чему вы ведёте, Маша? — не понял Казаков. Лейтенант поглядывал на задраенный люк, ведущий вниз, опасаясь, что Чужой рано или поздно явится за добычей.

— У Чужих точно так же могут быть разные психотипы, как и у нас, — торжествующе провозгласила госпожа консультант. — Я давно, со вчерашнего вечера, думала, что в этой истории есть пробелы. Белые пятна. Откуда взялся труп Чужого в лаборатории американской базы?

— Его застрелили, — уверенно сказал медтехник, решив вмешаться в разговор.