Операция «Сафари»

Однако нейтрализовать наиболее опасных и дождаться газовой атаки, как планировалось ранее, нам не удалось. Все карты спутала нелепая реакция давешнего пулеметчика – отброшенный майором покалеченный главарь врезался в одного из боевиков, отскочил от него вроде детского мячика и задел струей хлещущей из обрубка крови лицо бугая. Тот по-бабьи взвизгнул и от бедра сыпанул длинной очередью из своей крупнокалиберной дуры. В следующий момент я разнес его голову выстрелом, но рой унитаров уже пронизал пространство перед покойником и украсил герметичную переборку десятком дыр с кулак величиной. Из них ударили тугие струи воды, посшибав с ног случившихся на пути боевиков.

Майора зацепила лишь одна пуля, но и этого хватило – тяжелым ударом его отбросило к самой переборке, и он выпал из поля моего зрения, скрытый водяной завесой. Впрочем, камера продолжала работать, и я краем сознания улавливал происходящее с безопасником. Рухнув на пол, тот несколько мгновений лежал неподвижно, хрипло дыша и булькая пошедшей горлом кровью, а затем медленно, расходуя остатки сил, приподнялся, оперся на локоть и свободной рукой стянул с пояса ремень. Неуклюже обвил петлей левый кулак, активировал пряжку, и широкая кожаная полоса надежно зафиксировала зажатую в ладони безопасника отрубленную кисть с пультом. Удовлетворенно ухмыльнувшись, майор повалился на пол. Дыхание его замедлилось, а в скором времени прекратилось вовсе, и голова Шелеста неестественно вывернулась, уперев камеру объективом в ворс напольного покрытия.

Все это время мы с Федотовым занимались методичным истреблением мечущихся по залу боевиков. Кое-кто пытался отстреливаться, бестолково и вряд ли прицельно, но беспорядочная пальба добавила переполоха и облегчила нашу задачу. Плюс стремительно прибывавшая вода усугубляла панику, изгоняя остатки разума даже из самых хладнокровных. А тут еще заверещала система оповещения:

– Внимание персоналу и пассажирам! Герметичность отсека нарушена! До изоляции сектора осталось тридцать секунд! Всем покинуть помещение!

Насыщенный адреналином организм на подобную ерунду уже не реагировал – я как заведенный переводил прицел с одной тушки на другую и жал спусковой крючок, выпуская расчетливые – на три унитара, не больше – очереди и периодически смещаясь в стороны, чтобы уйти с линии прицеливания.

– Капитан, валим! – не выдержал Федотов рева воды. – Заблокирует нас тут!

Он даже не стал вылезать из вентиляционной шахты, так и торчал в металлическом коробе и расстреливал мечущихся боевиков сверху. Признаться, у меня тоже мелькнула мысль с максимально возможной скоростью валить из зала, но я прогнал ее – одного мимолетного взгляда на «предбанник» хватило, чтобы убедиться: при всем желании не успеем. Гильотинного типа створки уже начали сближаться, смещаемые мощной гидравликой. Затопление для нас большой опасности не представляло – бронекостюмы мы загодя герметизировали, а ресурса патронов-регенераторов хватит часов на десять. Следующая мысль – если пробило только внутреннюю переборку шлюза, то нас не затопит полностью. Сам по себе шлюз гораздо меньше зала, элементарно воды не хватит – вон уже напор снизился, струи перестали сшибать людей с ног.

– Не сцы, сержант! – рыкнул я и короткой очередью срезал попавшего в прицел пирата. – Пускай блокирует, не потонем!

А потом как-то сразу в разгромленном терминале воцарилась тишина. Смолк треск очередей, захлебнулись истошные крики недобитых боевиков, и даже вода перестала реветь и хлестать по стенам, просто вытекала с ослабевающим напором из пробоин в переборке, и уровень перестал подниматься, стабилизировавшись на высоте чуть менее метра. Еще несколько мгновений я водил стволом из стороны в сторону, контролируя сектор обстрела, потом опустил автомат и привалился к стене.

– Кажется, получилось, Марк!

– Вы как там, ребята? – ожил передатчик.

Я сделал над собой усилие и ответил Штурмину:

– Здесь Тарасов. Операция прошла успешно. Террористы обезврежены, угрозы взрыва нет. Имеем одного «двухсотого».

– Кто?!

– Майор.

Мне вдруг стало очень тяжело дышать, показалось, что из регенераторов тянет трупным смрадом. Я закашлялся и разгерметизировал костюм, с трудом попав по аварийной кнопке на левой ключице. Сорвал шлем, даже не озаботившись выключением дисплея и забыв о предполагавшейся газовой атаке. Постоял несколько секунд, вдыхая полной грудью невероятно вкусный воздух, и лишь потом до меня дошло, что он насыщен тяжелым духом свернувшейся крови. Дурмана от усыпляющего состава не чувствовалось, значит, не пустили газ. Я равнодушно проследил за выбиравшимся из вентиляции Федотовым и вновь нахлобучил шлем на голову.

– Когда нас выпустите? – устало поинтересовался я, оставив слова Штурмина без внимания. – Тут воды по пояс и трупов немерено. И кровь везде. Короче, мне тут категорически не нравится.