Операция «Северный полюс». Тайная война абвера в странах Северной Европы

Мне уже не первую неделю приходилось считаться с возможностью того, что немецкая служба пеленгации вычислит местонахождение передатчика. Но по практическим соображениям я мог пользоваться лишь одним из доступных мне мест – квартирой семьи Теллер на Фаренгейтстрат: лишь отсюда, благодаря длинной антенне, мне удавалось связаться с Англией. Я тщетно пытался найти более безопасное место, но всякий раз приходилось возвращаться сюда, чтобы поддерживать постоянную связь со штабом. Соответственно я был готов к полицейскому налету, хотя и не ожидал его в этот вечер. Поспешно убирая передатчик, я пытался сообразить, как мне поступить. Сперва я не считал ситуацию особенно опасной. Да, за углом стояло несколько полицейских машин, но, выглянув из окна, я убедился, что сама улица не перекрыта. Очевидно, сотрудники вражеского подразделения пеленгации еще не были вполне уверены, откуда ведутся передачи, иначе ворвались бы сюда сразу, едва услышав, как я веду настройку. Я был уверен, что нам удастся скрыться, если мы с лейтенантом Теллером спокойно выйдем на улицу и пойдем прочь, непринужденно беседуя. На случай обыска в квартале фрау Теллер должна была выбросить мой чемодан с передатчиком в сад.

Я засунул три шифрованных сообщения в карман и вышел из дома, не оставив ничего подозрительного, кроме самого передатчика. Наши нервы были напряжены до предела, но мы, спокойно разговаривая, прошли несколько сотен метров по Фаренгейтстрат в сторону Лан-ван-Мердерворт, не увидев ничего необычного. Казалось, худшее позади. Мы не могли оглянуться и посмотреть, что происходит у нас за спиной, так как это выглядело бы подозрительно. Однако, поворачивая на Кипрессестрат, нам удалось бросить взгляд за спину. Похоже, никто не заметил нашего ухода: все было спокойно.

Ускорив шаг, мы поспешили прочь по Кипрессестрат, и тут нас нагнали две машины. Из них, крича и размахивая пистолетами, выскочили около десяти человек и окружили нас, мгновенно поставили к стене и обыскали, но никакого оружия не нашли. Несколько недель назад я одолжил свой револьвер капитану ван ден Бергу и не получил его обратно. Но при мне обнаружили три шифрованных сообщения, которые я взял с собой, убаюканный ложным чувством безопасности, – и сейчас ими торжествующе помахали у меня под носом. Я проклял свою глупость. Теллера запихнули в одну из машин, и больше я ни разу не видел этого превосходного офицера и верного друга. Я оказался на заднем сиденье машины между двух немцев и только тогда осознал, что вероятность, которую я имел в виду уже несколько месяцев, стала непреложным фактом. Я схвачен, пленен. Игра окончена. Единственную возможность вернуться в Англию давало бегство, а мой арест представлял собой угрозу для друзей. Сам я лишился возможности действовать, но у меня оставалась важная задача – постараться предотвратить удар, нависший над товарищами и моей работой последних месяцев. В дальнейшем мне следовало вести себя в соответствии с инструкциями, которые я получил в ходе обучения в Англии.

Целью моей недобровольной поездки оказалась квартира Теллеров, где несколько немцев уже внимательно изучали передатчик, а остальные обшаривали комнату в поисках подозрительных материалов. Я знал, что их усилия окажутся тщетными, так как ничего подобного там не имелось. Так или иначе, ситуация была совершенно ясна – мой передатчик, три шифрованных послания и явно фальшивый пропуск недвусмысленно объясняли, кто я такой и чем занимаюсь. Я не мог сдержать широкой ухмылки, когда полицейский-недомерок с крайней торжественностью предъявил своему начальнику секретную бумагу, одновременно бросив на меня торжествующий взгляд. Настолько я мог судить, это была математическая формула, вырванная из блокнота лейтенанта Теллера. Со злостью и разочарованием полицейский увидел, как на лице его начальника промелькнуло выражение удивления и едва заметная улыбка. Поразительно, но этот немец явно обладал чувством юмора!

Так я впервые встретился с Гискесом. В течение следующих недель и месяцев я научился опасаться его проницательности, однако медленно и против своей воли проникся к нему чувством явного уважения.

Первые полчаса после ареста не были сколько-нибудь тягостными. Меня ни о чем не расспрашивали, лишь признали мою отвагу, необходимую для выполнения опасного задания в сложных обстоятельствах. И хотя мне очень не повезло, особых причин для беспокойства о будущем не имелось. Но вскоре такое отношение изменилось. Немцы попытались воспользоваться моим потрясением, чтобы выпытать как можно больше подробностей об использовавшихся мною шифрах. Ниже я более подробно опишу, как и почему врагам удалось достичь успеха.

Когда первый допрос привел к желаемому результату – я выдал шифр, – интерес к моей персоне уменьшился. Меня отвезли в штаб полиции безопасности, надеясь вытянуть из меня новую информацию. Теперь все зависело от того, смогу ли я уберечь от опасности Такониса и других моих товарищей.