Операция «Слепой Туман»

Ну нет нам покоя ни ночью ни днем. Я протер покрасневшие глаза; весь день перечитывал все, что было в моей библиотеке по этим временам – по старой привычке все свое вожу с собой, два терабайтных накопителя, отданных под тексты, это вполне себе немало. Тем более что один офицер с «Трибуца» (по-моему командир ракетно-артиллерийской части) оказался завсегдатаем Цусимского форума – естественно, когда был на берегу. И накопил по этому вопросу туеву хучу всякого материала. Ну, это скорее всего будет интересно товарищу Карпенко. А то, что командир «Быстрого», каперанг Иванов, является фанатом политических хитросплетений Серебряного века, это есть гут, даже вери гут. Он ведь большую часть карьеры сделал по военно-дипломатической линии. Военно-морской атташе в куче стран – от Кубы до Норвегии. А в прошлом у него была какая-то травма во время аварии на подводной лодке, после которой он не захотел увольняться и с отличием закончил Военно-дипломатическую академию. И теперь для выхода на пенсию ему надо наплавать стаж. Но куда назначить капитана первого ранга, не на ракетный катер же? В штабе командующего на «Варяге» вакансий не было, они и сами там все места держат. Назначили на эсминец, командир которого ушел на повышение. «А что, – подумали, должно быть, в штабе, – старший там опытный, поможет, а через полтора года проводим товарища на пенсию контр-адмиралом, и все будет тип-топ…»

Что-то мысли мои ушли в сторону – точно заработался; надо выйти, подышать свежим морским воздухом. Я уже почти поднялся палубой выше, как услышал ясно различимую орудийную стрельбу. Как мальчишка, бегом бросился на палубу, мне хотелось самому увидеть, что там происходит. Застал я только самый конец драмы – «Трибуц» уже прекратил огонь, а в километрах десяти от нас, в ночной темноте, ярким фейерверком горел какой-то военный корабль. Потом, через несколько минут, прозвучала серия сильных взрывов, во все стороны полетели пылающие обломки – и огонь потух.

Я бегом поднялся в рубку «Вилкова».

– Сергей Сергеевич, что там у вас стряслось, что это за фейерверк с музыкой?

– Не волнуйся, Павел Павлович, все в норме; на нас, к своему несчастью, напоролась японская канонерка береговой обороны. Ну, естественно, нам пришлось ее потопить.

– Если дело дошло до канонерок, то…

– …значит, мы уже на Японском заднем дворе, – подхватил Карпенко. – Да, японцы даже ничего понять не успели, мой артиллерист уложился в минуту времени и двадцать снарядов. – Карпенко закашлялся. – Слушай, как думаешь – стоит ли остановиться и поискать выживших после пожара и взрыва? Ведь вряд ли кто в живых остался….

– Знаешь, давай все делать по правилам, чтоб потом не назвали варварами и убийцами; положено искать живых – давай искать. А то узнают, какие мы негуманные – вони будет…

Несмотря на двухчасовые поиски, на месте гибели японской канонерки не удалось найти ничего, кроме обгорелых деревянных обломков. Не удалось даже узнать название корабля. В японском флоте было несколько канонерских лодок, вооруженных четырьмя сто двадцати ме-ме пушками.

* * *

6 марта 1904 года, 16:55 по местному времени, Царское село, резиденция Е.И.В. Николая II.

Его Всероссийское Императорское Величество Николай Второй (по-домашнему Ники), как примерный семьянин и пунктуальный джентльмен, вошел в столовую за пять минут до начала файф-о-клока к уже накрытому столу, кивнул жене и трем старшим дочерям (младшей Анастасии не исполнилось еще и трех лет) и первым делом потянулся к стопке вечерних газет, которые услужливый лакей уже положил на стол рядом с тем местом, за которым по обыкновению сидел император.

Сверху стопки лежала вечно желчная британская Таймс за четвертое число, на первой странице которой жирно выделялся заголовок: «Погром в Токийской заливе, ужасные подробности читайте на развороте». Император припомнил, что вчера в Санкт-Петербургских ведомостях имела место небольшая заметка, извещавшая читателей о факте нападения неизвестных кораблей на Токийский залив и нанесению врагу «существенных потерь», но тогда Николай посчитал, что редактор русской газеты явно выдает желаемее за действительное, а те несколько выстрелов, которые могли издали сделать Владивостокские крейсера по вражескому порту – за полноценную атаку военно-морской базы неприятеля. Но теперь, когда факт этой атаки вдруг признали сами англичане, Николая II охватило неожиданное волнение. Костяной нож с серебряной инкрустацией из моржового клыка, с хрустом вспорол чуть желтоватую газетную бумагу. После чего император дрожащей рукой развернул британскую газету, скорбно извещавшую своих читателей о списке потерь, которые понес британский торговый флот во время набега отряда неизвестных миноносцев на главный торговый порт Японской империи.