Операция «Сокол»

Потапов повернул к штабу, когда ему повстречалась процессия: солдат комендантского взвода с автоматом наизготовку вел высокого человека в плащ-накидке. Капитан сразу узнал «Косого», брата Марины. «Один все же попался», — подумал он удовлетворенно.

На допросе в кабинете Обухова «Косой», задержанный при попытке перейти наш передний край, показал, что его фамилия Ткаченко Михаил Григорьевич, он с Западной Украины, Марина его сестра, только жила и воспитывалась в Германии (их родители немцы), усатый ее муж, а его зять Халич Дмитрий Вавилович — украинец, бывший землевладелец. Все трое были членами националистической организации Бандеры, никаких связей с немцами не имеют. Просто выполняли свой долг, занимались террором. Два месяца шли за фронтом, убивали русских офицеров. Все сходило до этого случая. На этот раз тоже бы удалось укрыться, отсидеться, но Халич предложил уйти на ту сторону фронта, Марина его поддержала. Пришлось подчиниться. Двое или трое суток отсиживались в кукурузной яме. Стали искать место перехода. Нашли, но напоролись на дозор. Тогда он остался, чтобы прикрыть огнем сестру и ее мужа...

Показания Ткаченко полностью совпадали с теми, что он дал при задержании (протокол того допроса был прислан с сопровождающим в СМЕРШ дивизии по месту совершения преступления). Похоже, Ткаченко не врал, у них не было связи с немецкой агентурой.

— Как вы хотели поступить со старшиной? — полюбопытствовал капитан Обухов, кивнув на Потапова.

Ткаченко пожал плечами:

— Как обычно. Ухлопать.

— Но вы же избирали жертвами офицеров? Почему выбор пал на старшину?

— Так захотела Марина. Может, ей не понравилось, что он говорит по-немецки. Халич не одобрял ее выбора. Поэтому мы замешкались.

— А вы одобряли ее «выбор»?

— Мне было все равно.

— Вы что, Ткаченко, прирожденный убийца? Это как-то не вяжется с тем, что вы закончили советский политехнический институт.

— Я больной. Мне все равно — вы меня расстреляете или сам умру. Я очень любил сестру и во всем подчинялся ей...

Допрос ничего не прибавил по делу операции, не продвинул нас вперед. Лишь подтвердил, что агентура хорошо законспирирована, имеет свои определенные цели.

После допроса Потапов пришел в жилое помещение взвода. Соловьев уже собрался на дежурство. Он внимательно оглядел капитана, сказал со вздохом:

— Сочувствую тебе.

— Не надо, старик. Я измотался, хочу спать.

— Завтра у нас с тобой занятие по кодировке, расшифровке. Подумай.

Радист было пошел к двери, но вернулся, сказал небрежно:

— А фотография моя отыскалась. Засунул, оказывается, в вещмешок. Покажу на досуге.

Потапов догадался. Достал вещмешок. Фотокарточка была в солдатской книжке, лежала между страниц, как бы отклеившаяся сама по себе. Значит, побывала в руках агента. Что из этого следует? «Навряд ли моя личность есть в их картотеке, — подумал с усмешкой. — Итак, Соловьев. Кто за ним? Куликов? Егоров? Надо получить разрешение на досмотр вещей Егорова».

6

Пребывание дивизии в резерве закончилось, пришел приказ на марш. Снова дорога. Позади остались Киев, Житомир, Ровно, десятки других городов и селений...

Первого мая наш полк сосредоточился около села Озденеж, где проходила оборонительная линия армии. Нам предстояло сменить части первой чехословацкой бригады.

Капитан Обухов хотел после утомительной дороги немного отдохнуть, но тут вбежал посыльный — солдат из автороты, срывающимся голосом доложил:

— Товарищ капитан, убийство! Младшего лейтенанта Кравцова застрелили...

Придя в себя и отдышавшись, солдат рассказал:

— Я шел в штаб полка со строевой запиской. Впереди шел офицер. Вдруг выстрел. Офицер упал как подкошенный. Я бегом к нему. Но он был мертв. Я сразу признал его — младший лейтенант Кравцов из корпуса. Он конный, должно, привез приказ...

— Не заметили, откуда стреляли? Кто был поблизости?

— Никого не было, товарищ капитан.

Обухов отпустил посыльного, сообщил командиру полка о случившемся. Командир полка вызвал меня, Потапова, эксперта.

Экспертиза установила: пуля попала в затылок, прошла навылет, стреляли, вероятно, из винтовки с дальнего расстояния, смерть наступила мгновенно.

Это произошло в половине пятого. А Кравцов вышел из штаба в начале четвертого. В ста метрах от штаба был убит. Где он находился полтора часа? С кем встречался? Зачем ему понадобилось вернуться в штаб? Возможно, возвращение и послужило поводом к убийству?

К полуночи было опрошено около тридцати свидетелей. Наиболее существенные показания дал часовой из взвода автоматчиков.

— Было минут десять четвертого, я только заступил на пост, когда младший лейтенант Кравцов вышел из штаба. Он, видно, спешил, не ответил на мое приветствие. Пошел по дороге в сторону связи полка. Потом ему встретился кто-то, они стали разговаривать...

— Кто встретился? Не разглядел?

— Нет. Они далеко стояли. К тому же тот солдат стоял ко мне спиной.

— Солдат? Не офицер? Уверен?

— Солдат — это точно. Я мог бы наверно его узнать, если бы встретил.

— Они долго стояли? Когда разошлись, можешь сказать?