Операция «Соло»: Агент ФБР в Кремле

После окончания колледжа и получения диплома он поступил в морскую пехоту, где по окончании офицерских курсов ему присвоили звание второго лейтенанта и направили в армейское артиллерийское училище Форт Силл, штат Оклахома. Оклахома ему понравилась — обширные равнины, пахнущие шалфеем и полевыми цветами, бескрайнее небо, самый чистый воздух и самые благожелательные люди. В общежитии для холостых офицеров он впервые в жизни получил отдельную комнату. Иногда вечерами он бывал в книжном магазине соседнего Лоутона; обычно там было довольно многолюдно, и интерес жителей прерии к книгам произвел на него большое впечатление. Позднее он понял, что популярность книжного магазина в известной степени объяснялась тем, что этажом выше сбывал свой товар местный бутлегер.

Бойл подал рапорт и в июле 1952 года получил приказ о командировании для дальнейшего прохождения службы в Корею. Но вечером того же дня подполковник, занимавшийся распределением его курса, предложил изменить назначение. В обмен на обучение ее персонала морская пехота брала на себя обязательство поставлять инструкторов для Форта Силл.

— Вы — математик, а артиллерийская стрельба основана на математике. Люди вас уважают. Вы — первый на курсе и можете стать отличным инструктором. Армия хочет, чтобы вы остались здесь, и командование морской пехоты с этим согласно. Если вы согласитесь, приказ завтра будет изменен и вы продолжите службу здесь.

— Сэр, я вступал в морскую пехоту не для того, чтобы служить в Оклахоме. Война идет в Корее.

— Лейтенант, я не сомневаюсь, что если вы поедете в Корею, то станете еще одним хорошим артиллерийским офицером. Выполняя свой долг здесь, вы воспитаете много хороших артиллерийских офицеров.

— Я должен подумать, сэр.

— Жду вашего ответа к восьми утра.

В ту ночь Бойл в одиночестве бесцельно бродил по окрестностям. Он мог жениться, жить в симпатичном бунгало на базе, субботним вечером водить жену в офицерский клуб, воскресным утром — в церковь, где патриотически настроенные местные жители соревновались бы за честь пригласить их к себе домой поужинать. У них пошли бы дети, они купили бы машину и начали подумывать о работе после отставки. Его не искалечат, не убьют, он будет окружен всеобщим уважением. Бойл понимал, что стал бы хорошим инструктором, а разве не обязан любой морской пехотинец делать то, что требует от него служба, а не то, что ему хочется?

— Что вы решили, лейтенант?

— Сэр, я благодарен вам и армии за интерес ко мне. Но не хочу, чтобы приказ был изменен.

Вместе с другими морскими пехотинцами и несколькими медсестрами из флотского госпиталя Бойл вылетел из Калифорнии на гидросамолете «Марс», оборудованном удобными пассажирскими креслами и кухней. Уже насмотревшись на эвакуированных из Кореи изувеченных и умирающих, медсестры знали, что ждет этих молодых людей в бою, и отнеслись к ним с нежностью, взяв на себя заботы стюардесс. Бойлу было двадцать три года, ухаживавшие за ним медсестры были примерно тех же лет. Он полагал, что на борту не было никого старше двадцати пяти. Когда они расставались в Барберс-пойнт на Гавайях, медсестры пожелали каждому из них счастья, а некоторые без всякого смущения наградили их совсем не воинскими объятиями и поцелуями. Их неожиданная нежность и плохо скрытая печаль заставили Бойла почувствовать себя, как на собственных поминках.

Воспользовавшись предоставленной им четырехчасовой передышкой, он выпил холодного пива и, не решившись попробовать местное блюдо, предпочел солидный бифштекс. При этом он с восхищением думал о женщинах, точнее, девушках, совсем недавно расставшихся с куклами, которые добровольно вызвались облегчить страдания и муки искалеченных и умирающих солдат, вынесенных с поля боя.

В непритязательном и шумном, но еще крепком и надежном ДС-3 они перелетали над Японским архипелагом от острова к острову и 7 июля 1952 года приземлились в Корее. В аэропорту он, как офицер-наблюдатель, получил в распоряжение свою первую команду. Она состояла из капрала-разведчика, трех штатских связистов и шестнадцатилетнего корейца — переводчика, которого они звали «Малыш».

Современная техника избавила от необходимости использовать людей в качестве передовых наблюдателей, но в Корее их роль оказалась весьма существенной. Из бункера на поросшем кустарником склоне холма или на снежной вершине они наблюдали за передвижениями противника и его позициями и сообщали по радио координаты целей в центр управления огнем, располагавшийся за линией фронта. При стрельбе американских 155-, 105- или 75-миллиметровых орудий наблюдатели замечали, куда падали снаряды, и переносили огонь влево или вправо, увеличивая или уменьшая дистанцию на сотни ярдов, и так продолжалось до тех пор, пока не накрывали цель. Китайцы и северные корейцы понимали, что за ними наблюдают с постов, выдвинутых мили на полторы перед линией фронта, и уничтожение наблюдателей считали первоочередной задачей. В Корее мало кому из них удавалось протянуть долго.