Операция «Соло»: Агент ФБР в Кремле

По сведениям ФБР, решающим стало следующее соображение: Нью-Йорк и Чикаго начали эту операцию. В Чикаго предвидели, куда она может привести, когда еще никто и не думал, что она может зайти так далеко. Нью-Йорк и Чикаго понимали, что делают, и всегда поступали правильно. Так зачем же их подменять? Если игроки ведут в счете, зачем отбирать у них мяч? Нужно дать Чикаго и Нью-Йорку играть самим. В случае необходимости всегда можно направить их усилия в нужное русло.

Решение ФБР не менять выигрышную стратегию и тактику имело важные последствия. Это позволило нью-йоркскому агенту Александру С. Берлинсону оставаться участником этой операции двадцать четыре года. Уолтеру Бойлу — двадцать лет, Джону Лэнтри — четырнадцать, а Карлу Фрейману — тринадцать. Ни до, ни после этого случая ФБР не оставляло так долго неизменным состав участников одной операции.

В результате чикагские и нью-йоркские службы приобрели уникальные знания и опыт, а также возможность интуитивно принимать правильные решения и видеть суть проблем. Бойл многое узнал о Борисе Пономареве и Михаиле Суслове, двух высокопоставленных советских руководителях, с которыми Моррис чаще других имел дело в Москве. Благодаря Моррису он мог даже представить выражения их лиц. Лэнтри в Нью-Йорке настолько изучил сотрудников КГБ, работавших с Джеком Чайлдсом, что знал даже, какие сорта макарон предпочитают их жены.

Опыт подсказывал Моррису и Джеку, что можно полагаться на своих давних партнеров из ФБР, с которыми они были накоротке. Среди тех, кого Ева называла «нашей маленькой американской командой», царило удивительное единодушие. Иногда люди из штаб-квартиры, не игравшие решающей роли в операции, обвиняли Бойла и Лэнтри, что они слишком близки со своими подопечными. Но тех немногих, кто действительно знал, кому же именно адресованы все эти восторженные отзывы из Белого Дома, ЦРУ, Государственного департамента и министерства обороны, такие упреки не трогали.

Вплоть до последних лет, когда события вышли из-под контроля оперативных служб и возникла угроза для операции, с которой могла справиться только штаб-квартира, центр предоставлял Чикаго и Нью-Йорку полную свободу, разрешая им делать то, что американцы умеют лучше всех: изобретать, вводить новшества, приспосабливаться к обстановке и соображать. Если Бойлу нужно было завербовать врача, который в любое время суток мог бы принять шифрованные послания Морриса из-за границы, фармацевта, который поставлял бы фальшивые этикетки на прописанные ему лекарства, агента из бюро путешествий, который выдавал бы многоразовые билеты на самолет на вымышленные фамилии, — он все это делал самостоятельно.

После четвертого мартини Фокс сказал:

— Мы всегда действовали по правилам. Но когда мы видели, что эти правила не работают, мы создавали новые.

В результате в Вашингтоне сложилось мнение, что ответственность центра заключается в том, чтобы поддерживать людей, выполняющих задание, а не предписывать, что им нужно делать. Поэтому центр и специальные агенты в Чикаго и Нью-Йорке занимались только необходимой поддержкой — обеспечивали прикрытие, создавали особые службы внутри крупных подразделений, предоставляли стенографистов, фотографов, шифровальщиков, связистов, агентов наружного наблюдения, деньги — и автономию. Почти до самого конца центр предоставлял Чикаго и Нью-Йорку свободу действий в борьбе против Советского Союза.

Почти до самого конца центр верил в них и обеспечивал секретность. В результате крупным фигурам с большим самомнением приходилось безоговорочно сносить довольно унизительные требования: вы можете читать это сообщение только здесь и в моем присутствии; вы не можете ни оставить его у себя, ни копировать; я должен забрать его назад и убрать в специальный сейф в штаб-квартире. Те немногие, кто был в курсе, никогда не говорили об этом секрете даже с ближайшими коллегами. И так продолжалось почти тридцать лет.

Когда вмешательство Конгресса угрожало провалить операцию, директор ФБР Кларенс Келли и его помощник Раймонд Уоннол включились в игру так же отчаянно, как Моррис, Джек, Ева и все прочие участники операции на местах. Уоннол заявил сенатору Фрэнку Черчу, председателю сенатского комитета по ФБР, что тот собирается сорвать самую важную разведывательную операцию, которую США когда-либо проводили против Советского Союза, и погубить самого ценного американского шпиона.

Шокированный сенатор спросил:

— О чем вы?[4]

— Я сейчас покажу…

И Уоннол показал фотографию Морриса, сидящего в Кремле с Брежневым и членами Политбюро. Он назвал всех советских участников встречи и объяснил, как каждый из них руководит советской империей. Потом показал на Морриса.

— Это наш человек, которого вы собираетесь погубить.

И в общих чертах обрисовал операцию «Соло».

Черч опустился в кресло.

— Вы возложили на меня очень тяжелую ношу.

— Да, и мы полагаемся на вашу честь и патриотизм, — подтвердил Уоннол.

Черч немного подумал, затем сказал:

— Как бы я хотел, чтобы американский народ мог узнать об этом! Это открыло бы людям глаза, как только что открыло мне.