Операция «Степной барашек»

Через несколько минут он услышал сильный взрыв. С крыши полетели кирпичи. Пламя бесновалось с ужасной силой. Вскочив в машину, он рванул с места. Выехав на дорогу, Пауль вдруг резко остановил машину и оглянулся назад. Над селом полыхало яркое зарево пожарища.

В январе ударили сильные морозы, лед на озере промерз настолько, что на нем спокойно можно было проводить соревнования на буерах, или, как их здесь называли, ледовую регату.

В «Посейдоне» собрались завсегдатаи, к числу которых причислял себя и директор Виндиш, чтобы поскользить по ледяной глади озера на буере.

Фон Венген зарезервировал для себя и своих гостей голубую гостиную. Сидя в удобных, мягких креслах, он вместе с подполковником Вольнофом через огромное окно в бинокль следил за гонками. Лица обоих уже слегка разрумянились от выпитого виски.

Фон Венген считал вполне своевременным ввести руководителя «МАД» в яхтклуб, хотя подполковник и не являлся заядлым яхтсменом. Полковник Роль не смог принять приглашения, так как находился в горах Швейцарии, обосновавшись в той самой хижине, которую ему предложил доктор Шауер.

Дверь голубой гостиной была открыта. Вошел новый обер-кельнер Дорнберг и поинтересовался, не желают ли господа еще чего-нибудь. Фон Венген не заметил, как Вольноф и Дорнберг обменялись беглым взглядом: «МАД» удалось внедрить в эту организацию своего человека.

— Вы слышали, — заговорил фон Венген, когда Дорнберг вышел, — что Лорхер якобы находится в Бразилии?

Отставной генерал наполнил бокалы и произнес тост:

— Давайте выпьем за удачный конец операции «Степной барашек»!

Вольноф чокнулся с ним, выпил свое виски и сказал:

— А вы знаете, господин генерал, что израильтяне при наступлении на Голанские высоты обстреливали их новыми, ослепляющими снарядами?

— Действительно?.. — Фон Венген был удивлен.

— Одиннадцать сирийских солдат лишились зрения!

Эти сведения Вольноф получил от Хонигмана, с которым он накануне встречался во Франкфурте. Израильтянин находился в неважном настроении и начал философствовать об ошибках, которые, к сожалению, уже невозможно исправить. В самом конце встречи он сообщил, что господин Горица по чистому недоразумению погиб в Швейцарии, став жертвой бандитского налета, и, таким образом, унес с собой в могилу пароль своего счета в Цюрихском банке.

— Вы говорите, по недоразумению? — спросил Вольноф.

— Да, это было недоразумение, к сожалению! — уверенно ответил Хонигман с печалью в голосе, которая была похожа на настоящую.

Вольноф постарался вернуться к действительности.

— Моему Филиусу не нравится в Америке, господин генерал, — как бы мимоходом заметил он. — Вы, случайно, не замолвите Линдштедту словечко, чтобы он отозвал его оттуда обратно?

— Я посмотрю, что в этом отношении можно сделать, камерад Вольноф! — пообещал фон Венген. — Возможно, представится вакансия на фабрике в Кизебютеле…

Вольноф понимающе кивнул, вспомнив о том, что благодаря своевременному вмешательству полиции в декабре демонстрантам не удалось нанести никакого вреда пиротехнической фабрике. Сгорела лишь сельская гостиница в Кизебютеле, когда полиция разгоняла демонстрантов с сельской площади.

— Господин Линдштедт очень сожалеет, что умер доктор Зайдельбах, — сказал фон Венген. — С помощью «ВОМА» он, как заведующий лабораторией, мог бы добиться новых успехов!

— Их у него и так было достаточно, — Вольноф улыбнулся и добавил, что за день до смерти ученый переписал свое завещание, по которому лишил свою ассистентку всякого права на наследство, поскольку она снюхалась с Горицей. Она все еще лежит в швейцарской больнице. Свой дом Зайдельбах завещал экономке, но основная часть наследства перешла к внучке одного из бывших охранников.

— Девица, говорят, ходит с большим пузом, — заметил Вольноф. — Теперь мне все ясно!

Подполковник бросил взгляд в окно. Лед на озере, отражая солнечные лучи, блестел, как большое серебряное блюдо. Легкий бриз надувал паруса буеров, и они легко скользили по льду.

— Господин Виндиш идет впереди! — заметил Вольноф.

— Такие, как Виндиш, всегда и во всем идут впереди! — произнес фон Венген с улыбкой, а сам невольно подумал о том, что новый молодой директор «ВОМА» теперь сможет обходиться без его указующей руки.