Операция «Тайфун»

Оставшиеся 166-я и 134-я МСД, 1-й гвардейский корпус Белова атаковали противника с позиций Издешковского УРа. Райцентр Издешково, находящийся во второй линии немецкой обороны и превращенный в мощный опорный пункт, дивизии обходили слева и справа, оставляя его 58-й армии, следовавшей за сводной группой. Их путь лежал вдоль Минской магистрали и железной дороги Смоленск – Вязьма на восток. К исходу дня полки дивизий вышли на рубеж Горлова – Уварова – Бель, продвинувшись на пятнадцать километров.

101-я дивизия и десантники в этот день дошли до станции Угра. Этот район уже контролировался артиллерией Особого района, поэтому Угру заняли без боя. Железнодорожный мост через реку был разрушен еще осенью, поэтому здесь остановились на ночевку, обеспечивая выход в этот район войск 2-й ударной армии и готовя переправу.

12 января 1942 г.

Особый район

Утром 12 января южная ударная группировка 20-й армии без боев вышла на позиции обороны Особого района. Противник этому не препятствовал. Рота Трофимова следовала в колонне. Проезжая через позиции дивизии НКВД, ответили на приветствия пограничников, выбравшихся на брустверы. Рота только-только прошла вторую линию обороны, когда Трофимов заметил впереди слева от дороги несколько бронетранспортеров. И рядом с ними «уазик» комендатуры. Подъехав поближе, разглядел и беседующего с комдивом Богомолова. А ближе к дороге стоял комбат, внимательно высматривавший что-то в колонне. Трофимов догадывался, что именно тот высматривал. Поэтому вылез со своего места из-под брони и встал рядом с пулеметчиком. Комбат, увидев его, махнул рукой, указывая на обочину.

– Принять влево! Стой! – продублировал команду комбата голосом Трофимов. БТР сполз в снег и остановился. Майор, вздохнув, не торопясь, в соответствии с возрастом, спустился под броню и, открыв бронедверь, вышел из бронетранспортера.

– Товарищ полковник…

– Вольно! – Михайлов вместе с Богомоловым подошел к Трофимову и комбату. Богомолов поздоровался за руку и с комбатом, и с Трофимовым.

– Вот товарищ Богомолов из комендатуры Особого района интересуется, как воевал майор Трофимов. Поэтому в присутствии его непосредственного командира хочу сказать, что майор Трофимов чести советского офицера не уронил, воевал достойно. Ротой командовал уверенно, и была бы моя воля – я бы его и на батальон поставил. Вакансии есть. Но увы! Однако замечу: в список на награждение майор Трофимов внесен.

– Ну, не знаю, как наше командование – может, оно и учтет мнение командиров 20-й армии, но замечание от Ларисы Владимировны товарищ Трофимов получит. И не простое, как принято у военных – с занесением в грудную клетку, а мозг его будет съеден без наркоза и вскрытия черепной коробки. Уж не знаю, покроет ли награда это членовредительство или нет. Хотя… он же кадровый офицер – в голове, кроме кости, и нет ничего.

– Ну, это дело семейное. Надеюсь, все будет не так страшно.

Михайлов взглянул на часы.

– Ладно, мне на совещание нужно. Алексей Федорович! Разреши мне не как командиру, а по-простому поблагодарить тебя. Рад, что ты был с нами!

Комдив с чувством крепко пожал руку.

– Надеюсь, еще встретимся! А сейчас… Есть кому роту передать?

– Своих не осталось. Есть прикомандированный лейтенант – десантник.

– Ну, ничего! Найдем!

И уже обращаясь к комбату:

– Комбат, найдем?

– Найдем, товарищ полковник.

– Ну, тогда все! Прощай, майор!

Михайлов еще раз пожал руку и пошел к своему бронетранспортеру. Следом за ним, также пожав руку, двинулся и комбат.

– Товарищ полковник! – успел окликнуть уже взобравшегося на броню комдива Трофимов. – Разрешите с ротой попрощаться?

– Разрешаю! – ответил тот, открывая люк.

Алексей повернулся к роте. За спинами мимо стоящих БТРов его роты все так же нескончаемым потоком двигалась техника дивизии.

– Рота! К машинам! – и, обернувшись к Богомолову: – Серег! Подожди.

Тот в ответ развел руками.

– Нет проблем!

Бойцы посыпались через борта, выстраиваясь у своих машин.

Трофимов оглядел строй. Кого-то он знал – это в основном тех, кто и был в первоначальном составе роты, кого-то просто видел за эти дни – это относилось к приданным десантникам. Познакомиться с каждым подробно у него попросту не было времени. Он в основном общался с сержантами и старшинами, заменившими командиров взводов. Исключение составили лишь Семченков и Жолудев. Однако даже за эти считанные дни командования ротой между ним и каждым бойцом протянулась невидимая нить, связывавшая их всех в одно подразделение, в одну семью. Действительно, на войне время течет быстрее. В мирное время, да еще на гражданке, не всегда удается узнать человека полностью, даже если знаком с ним годы. Здесь же иногда одного боя хватает понять, кто есть кто. А уж несколько боев делают всех практически братьями. И изгоями – тех, кто ими не стал.