Операция «Тайфун»

– Ну, нашему наркомату не передали ни одного линкора, крейсера или авианосца. Даже бронекатера – и того не дали. Первых по причине размеров, последних по причине изменения характера войны на море. В пределах видимости у союзников применяют оружие, наверно, одни только пограничные сторожевики. Остальные оперируют дистанциями минимум в десятки километров, но чаще – в сотни. Говорю по-сухопутному «километры», чтобы всем понятней было. То есть артиллерийский бой у них – это как штык или саперная лопатка пехотинца. Крайняя мера.

Тем не менее, судя по докладам коллег, наш наркомат на новинки, которые можно использовать прямо сейчас, самый богатый. Перечислю: документация на минно-торпедное вооружение, подходящее для нас, оборудование для кораблей и подводных лодок, снятое при списании и разделке, и, наверное, самое полезное сейчас – корабельные РЛС последнего поколения артиллерийских кораблей. А к ним и системы управления огнем, в том числе и зенитным. Так что сейчас наши подлодки и корабли оборудуются совершенными гидроакустическими и радиолокационными станциями. Приходится, конечно, переделывать и подгонять многое под это оборудование. Но оно того стоит. В таких условиях системы ПВО на крупных кораблях от эсминца и больше гарантируют успешную борьбу с существующими самолетами. И такие комплексы ПВО, устаревшие для союзников, нам передаются. Из перспективного – получили чертежи дизель-электрических подводных лодок проектов 611-го, 613-го и последних артиллерийских крейсеров серии 68-бис. Это послевоенные проекты, и эта документация сократит нам время в производстве также после окончания войны.

По итогам совещания было принято несколько принципиальных и важных решений, определяющих главные направления деятельности наркоматов, и приоритетность закупок необходимого оборудования и материалов у союзников.

15 мая 1942 г.

Волховский фронт

Рокоссовский встретился с Ершаковым только 15 апреля. Их обоих с начальниками штабов вызвали в Москву. Встретились они у входа, придя к назначенному времени. Там же оказался и их старый знакомый – генерал Захаров. Тоже генерал-лейтенант. Тоже с начальником штаба. Увидев обоих командармов, тот обрадовался.

– Нам опять с вами геройские подвиги предстоят!

– А ты не рад? – здороваясь, поинтересовался Ершаков.

– Рад! Еще как рад! Я теперь – о-го-го! Немцев с неба точно сгоню.

– А у твоей дивизии сил на это хватит? Или, судя по званию, ты уже комкор? – вступил в разговор, пожимая руку Захарову, Рокоссовский.

– Ошибаешься! Ставкой было принято решение для прикрытия с воздуха ваших армий создать воздушную армию. Пятую воздушную армию! И мне доверена честь ею командовать.

– О как! Поздравляю! – оживился Ершаков, обнимая и похлопывая Захарова по плечу.

– Да! Видать, действительно нас ждут серьезные дела! – также пожимая руку командарму летчиков, протянул Рокоссовский.

– А ты думал, тебе фанерные танки дали? В игрушки играть? Сейчас, я так думаю, нам все разъяснят. Пойдемте, товарищи командармы, – выбрасывая в урну папиросу, подвел итог разговору Ершаков, – а то опоздаем.

Документы предстоящей операции к этому моменту уже были подготовлены в Генштабе. Присутствие командования 16-й и 1-й Гвардейской армий требовалось для уточнения отдельных моментов в привязке к возможностям их соединений. С летчиками согласовывались вопросы взаимодействия. Из-за секретности командиры подчиненных корпусов и дивизий должны были быть посвящены в детали только по прибытии на фронт. Однако была серьезная опасность раскрытия факта прибытия на фронт двух сильнейших армий РККА. Контрразведка в целях безопасности прошерстила весь персонал железных дорог, по которым должны были перебрасываться армии, но стопроцентных гарантий дать, естественно, никто не мог. Кроме этого, существовала и немецкая воздушная разведка, и войсковая. Немцы наверняка приглядывали за ближайшими узловыми станциями фронтового снабжения. Решено было провести частные армейские наступательные операции силами 2-й ударной и 59-й армий. Под это дело из тыла этим армиям перебрасывалось несколько свежих дивизий. Вот эти дивизии и планы по их использованию предполагали аккуратно засветить перед немецкой разведкой. И чтобы разночтений не было – наступать они должны были именно на тех участках фронта, где и должны были наносить удары 16-я и 1-я Гвардейская армии. Одновременно эти частные наступления были фактически разведкой боем.

Первые эшелоны армий должны были начать движение из мест дислокации в ночь на первое мая. Эшелоны должны были двигаться только ночами. На день их прятали в лесные тупики, специально построенные на маршруте движения. 1-я Гвардейская армия разгружалась на тупиковой рокадной дороге, отходящей от станции Малая Вишера, в тридцати километрах от линии фронта. Кавалерийские полки после этого лесными дорогами уходили на запад, сосредотачиваясь во второй линии 2-й ударной, части которой в это время дрались с немцами на плацдарме в районе Мясного Бора, пытаясь его расширить.