Операция «Тайфун»

– Да не! Откуда им тут взяться? Другие союзники. Форма странная. С погонами. Солдаты, офицеры! Но обращаются друг к другу, если по уставу, товарищ лейтенант, полковник и так далее. Среди встречающих был генерал-лейтенант Ракутин, командарм 24-й Армии Резервного фронта. Сосед наш слева. Он там вообще уже свой, в основном по имени-отчеству и к нему, и он обращается. Ну, про технику вообще трудно что-либо сказать. Просто все очень непонятно. В это время рядом с этим местом вел огонь артполк. И стрелял очень плотно, залпами не меньше как дивизионом сразу. Калибр 152. Это мы сразу определили. И периодически вой, как от твоих минометов. Только они с одного места стреляли. Получается, не боялись ни авиации, ни артиллерии противника. Ну, про авиацию потом ясно стало. Ну, мы, весь артотдел армии, после представления спросили разрешения у особистов сходить на огневые. Те посмотрели на одного из союзников. Тот кивнул, и нас туда проводили. Ну, что сказать? Такого мы не то что никогда не видели, а даже представить не могли. Представь себе, боевая машина на гусеничном ходу, с башней с небольшую избу, в размерах длиннее десяти метров с пушкой и высотой больше трех. Пушка, кстати, 152 мм, мы не ошиблись. А в стороне дивизион реактивных минометов. Только не чета нашим «катюшам», машины громадные, пакет труб длинных сзади, и они поворачиваются. Сорок штук на одной. И те, и другие стреляли практически без перерыва, паузы только на перезарядку и наведение на новую цель. И снаряды тоже не чета вашим, метра по три. Это было очень интересно, конечно, но главное нас ждало впереди. После этого нам разрешили посетить пункт управления стрельбой. Это была машина. Все туда зайти одновременно не могли, и я попал в третью группу по очереди. Еще обратил внимание, что лица выходящих, мягко говоря, ошарашенные. Но точнее был бы в данной ситуации русский матерный. И вот дождался я своей очереди. Заходим. Все забито аппаратурой. Перед ней в креслах сидит несколько человек. Перед каждым маленький экран. Не такой, как в кино, но более точного описания я не подберу. Почти все в наушниках и с кем-то переговариваются. Точнее, передают данные для стрельбы. Это мы все поняли. Но самое интересное было на экранах. Я сразу не понял, а когда присмотрелся, вижу, что это съемка позиций немецких. Причем что-то летает над ними и снимает прямо в данный момент и каким-то образом передает это сюда. Как раз я наблюдал накрытие позиций немецкой артиллерии. Одним залпом! Больше не понадобилось. Может, там что-то и осталось. Даже наверняка осталось, но собрать это «что-то» после такого точного огня и подрыва боеприпасов на позиции получится не скоро. В этот день точно. А на соседнем экране как раз было видно накрытие исходных позиций немецких танков и пехоты реактивными минометами. Ну, отличить можно было всего лишь по большей рассеиваемости снарядов. И напоследок я видел, как человек за экраном… не знаю, как это объяснить… в общем, он управлял снарядом, причем видел полет как бы из этого снаряда. Снаряд точно попал в избу. Я тут не выдержал и все же спросил, что это было. Тот представился мне оператором чего-то и пояснил, что по данным технической разведки в данной избе находился штаб немецкой дивизии. Стрелять по квадрату было нельзя, деревня жилая. Поэтому командованием было принято решение уничтожить штаб управляемым снарядом. Что мы все и видели. Управляемым! Ты понимаешь? В общем, я не знаю, кто эти союзники – они выглядят как русские. Если на форму не обращать внимания. Ведут себя как русские, говорят как русские. Ну, иногда слова непонятные проскакивают. Хотя анекдоты точно наши. Но появились они не зря, и помощь от них нам может быть огромная. У нас в штабе сейчас настроение, как будто мы завтра уже точно берем Берлин. Все понимаем, что будет это наверняка еще не скоро, но теперь уверены, что победим. Ты вот знаешь, чем теперь наш штаб занимается? Учится! Весь штаб. Все отделы. И штабы дивизий, которые входят в состав армии, тоже учатся вместе с нами. Правда и службу исполнять нужно, поэтому штаб поделили пополам. Первая учится с восьми до пятнадцати, вторая – с пятнадцати до двадцати двух. Преподают союзники. Я как раз учусь во вторую смену. Вот так, брат!

– М-да… В любой другой ситуации – я бы не поверил. А сейчас… спросить хотел. Если это не тайна. Полк, мой полк. Черт возьми! Непривычно это произносить – резерв армии, правильно?

– Именно!

– А что вообще представляет собой сейчас 20-я Армия?