Операция «Театр»

— Здесь именно все легкое, художественные полотна. Полотна таких всемирно известных мастеров, как: Рембрандт, Хальс, Рафаэль, Боттичелли. Есть и работы отечественных живописцев, таких, как: Иван Никитин, Федор Рокотов, Иван Аргунов и другие.

Ермолай неоднократно бывал в Эрмитаже. Сразу перед его глазами мысленно возникла картина итальянца, великого Рафаэля «Сикстинская мадонна»…

— Сейчас придут наши рабочие, — продолжал директор, — убедительно прошу все делать аккуратно.

— Конечно-конечно, давайте выносите, — бросил капитан. — Мы с лейтенантом будем на грузовиках принимать и расставлять экспонаты. Прикидывать его общее количество для самолета на рейс…

Неспешная, обстоятельная погрузка продолжалась часа четыре. В ходе нее была объявлена воздушная тревога, длившаяся часа полтора. В это время работы по погрузке не прекращались. С неба доносились неприятные звуки немецких самолетов, хорошо слышна была и работа наших зенитчиков. Бомбовые разрывы доносились из южной части города.

Когда машины были загружены, директор и Сергеев подписали составленную в двух экземплярах опись ценностей, накладную. Грузовики неспешно двинулись на аэродром, следом на своей легковой машине отправился Понаровский.

Благополучно проехали по городу…

На КПП аэродрома грузовики встретила та же полная полусонная охранница. Машины заехали на территорию аэродрома и остановились возле серого транспортного самолета с бортовым номером 13.

— Для меня это счастливое число, — обозревая самолет, весело бросил Понаровский.

— Будем надеяться, — буркнул Максимов и стал давать указания водителям грузовиков.

Все, включая экипаж самолета из трех человек, стали дружно заниматься погрузкой музейного груза. Сергеев вместе с Понаровским и вторым летчиком размещали ящики в салоне самолета, фиксировали их веревками и тросами. К удивлению академика, удалось разместить все, что привезли на двух машинах.

— Как это мы удачно все разместили, — как ребенок радовался директор музея.

— Лейтенант Сергеев молодец, — весело вставил Максимов. — Все точно прикинул и рассчитал.

Ермолай скромно промолчал…

* * *

Ленинград, музей Эрмитаж,

отделение НКВД…

В кабинете начальника отделения милиции, охранявшего Государственный музей, находилось двое. За столом восседал капитан Ильиных, посреди помещения стояла худая женщина в пальто и с распущенными волосами. По ее скуластому лицу текли слезы.

На столе лежала художественная, написанная маслом картина без подрамника. На холсте красовался букет цветов в вазе. Рассматривая ее, капитан строго спросил:

— Что это за картина, Григорьева?

— Работа французского художника-импрессиониста Поля Сезанна «Букет цветов в голубой вазе», — быстро ответила женщина. — Написана она в 1875 году.

— Почему ты хотела ее вынести?

Женщина прослезилась.

— Виновата, ох, виновата. Черт попутал, хотела продать барыгам и купить продуктов. У меня дома муж-инвалид лёжкой лежит и мама старенькая и больная.

— Сейчас всем тяжело, — невозмутимо изрекает капитан. — Ты меня на слезы и жалость не бери, Григорьева. По законам военного времени тебе положен расстрел. Но если ты все честно расскажешь, то сохранишь себе жизнь.

Женщина давится слезами.

— Я все расскажу, товарищ капитан…

— Для тебя, Григорьева, я сейчас — гражданин капитан!

— Да-да, гражданин капитан, — мямлит женщин. — Меня сосед подговорил, барыга-спекулянт, липовый инвалид Шар.

— Какой Шар?

— Его так все у нас зовут. Вообще он Колька Шаров, сосед из 39 квартиры. Он и попросил. Деньги хорошие обещал…

— Он просил именно эту работу?

— Он просил что-нибудь из работ французских художников-импрессионистов. Я смогла взять этот холст.

Капитан задумался на некоторое время.

Вот он медленно поднимается из-за стола и спрашивает:

— Где можно найти этого Шарова?

— Ну, или дома сидит, — поспешно отвечает женщина, — или с такими же барыгами, как и сам, на Конюшенной площади ошивается. Что-то скупает, продает…

* * *

После завершения погрузки ценностей Максимов организовал охрану самолета и пригласил Понаровского и Сергеева на ужин к себе.

— По капле спиртика выпьем за исполненное важное дело? — весело изрек капитан. — У меня есть еще довоенная заначка, снимем усталость от погрузки и выгрузки.

Они прошли в небольшое деревянное аэровокзальное помещение, зашли в типично служебный кабинет. Максимов сначала позвонил в Москву дежурного по ГРУ и проинформировал о загрузке самолета. Затем Понаровский позвонил в приемную Жданова и также сообщил о ходе работ.

После этого изрядно уставшие мужчины приступили к ужину…

В 22 часа Сергеев поднялся в самолет. Командир корабля закрыл входную дверь грузового салона. Затем визуально осмотрел закрепленный груз. Весело бросил:

— Ну что, лейтенант, махнем вдоль по Питерской, да на троечке?

— Махнем, товарищ майор, — в тон ответил Ермолай.

Майор проследовал в кабину пилотов. Транспортный самолет с бортовым номером 13 после короткого разбега, натужно гудя, взлетел. Сделав круг буквально над самым городом, он на небольшой высоте лег курсом на юго-восток.