Операция «Тюбетейка»

— Ох, голубчик, — вздыхает незнакомая тётя, — знаю, знаю, что ты сейчас один-одинёшенек, ох…

— Простите, а кто вы? — смущённо спрашивает Вайдотас.

— Я одна такая Ольга Александровна из Рязани. Понимаешь, мы с твоей мамой вчера вместе летели в самолёте. Понимаешь, голубчик?

— Понимаю…

— Так вот твоя мама рассказала мне, что ты остался один, вот я и взяла ваш телефон, а работаю я на телефонной станции, дай, думаю, позвоню голубчику, скажу, что мама благополучно прилетела в Рязань, что он может не волноваться и расти себе здоровым и большим-пребольшим, как настоящий пионер. Ты ведь пионер, да?

— Ещё нет, я только во второй перешёл.

— Ну ничего, ничего, голубчик, не огорчайся, придёт время — примут и в пионеры и в комсомольцы, всё у тебя впереди, только расти, набирайся сил и не бойся оставаться один, — утешает тётя из Рязани. — Как жалко, что не могу угостить тебя пирожками с капустой, таких вкусных пирожков напекла! Но не огорчайся, летом обязательно приеду к вам в гости и привезу пирожков с капустой и с картошкой! Пальчики оближешь!

— Оближу, — из вежливости соглашается Вайдотас; разве скажешь этой доброй тёте, что пирожков с капустой он терпеть не может.

— Ну, до свидания, будь здоров и спокоен, — прощается тётя из Рязани. — Потерпи, голубчик, ещё четыре денёчка тебе осталось, а тогда уж спляшешь «казачок» со своей мамочкой!

Вайдотас прощается и кладёт трубку. Снова возвращается в постель, тяжело вздыхая, ложится и начинает с ужасом думать об оставшихся четырёх днях — полных телефонных звонков и тётей, тётей со всего света… Вдруг он вскакивает, открывает прикроватный ящик с постельным бельём, вытаскивает одну за другой мамины подушки и укладывает их на телефонный аппарат, а сверху прикрывает одеялом — получается целая гора, сквозь которую теперь никакой звонок не пробьётся. Поправляя это сооружение на телефонном столике, громко приговаривает:

— Милые тёти… вы очень добрые, просто замечательные… очень заботливые… очень, очень… звоните мне, звоните, милые тёти… со всего света, звоните… ах, тёти, тёти…

И глубоко, успокоенно вздыхает.

Изобретатель

На лестнице медленно затихает перестук маминых туфель — она идёт в оперный театр. Уже прикрывая за ней двери, Вайдотас слышит, как соседка с нижнего этажа обращается к маме:

— Слышали? В котельной-то, говорят, лопнул котёл!

— То-то я смотрю, — доносится мамин голос, — в квартире прохладно стало… Вайдотас, — кричит она наверх, — оденься потеплее, радиаторы совсем холодные!

— Точно, радиаторы как лёд, — подхватывает соседка. — И это в январе! Хорошенькое дельце, а?

— Уж эта мне котельная… — вздыхает мама.

— Вечно там непорядок… Поверьте моему слову, — пророчествует всезнающая соседка, — теперь недели две мёрзнуть будем, пока они починить соберутся… Нальёшь воды в стакан, а она к утру в лёд превратится!

Голоса стихают, и Вайдотас запирает дверь. Подходит к радиатору, дотрагивается рукой: холодный, хотя не скажешь, что ледяной… Но что будет дальше? Стёкла окон уже украсились белыми кружевами — мороз на улице крепчает!.. Кто-то говорил, что ещё позавчера видел полузамёрзших воробьёв. Если так пойдёт дальше, вряд ли хоть один воробушек до лета дотянет. Интересно, размышляет Вайдотас, почему это голубям — хоть бы что, а вот воробьи боятся мороза? Собрать бы бедняжек, которые уж и крылышком взмахнуть не могут, принести в тёплую комнату… Впрочем, какая уж там «тёплая комната», спохватывается Вайдотас, ведь комната вот-вот станет настоящим холодильником, радиаторы остывают, скоро вода в стакане превратится в лёд… Соседка-то знает, что говорит!

И тут Вайдотаса бросает в дрожь. Аквариум!.. Его замечательный аквариум, его гордость и богатство! Как он мог забыть о нём!.. Сломя голову бросается мальчик в соседнюю комнату, где в углу торжественно возвышается спаянный из металлических уголков стеклянный ящик с одиннадцатью прыткими рыбёшками — да, да, их у него ровно столько, сколько игроков в футбольной команде.

И с облегчением вздыхает: пока все рыбки живы-здоровы. Преспокойно снуют себе меж водорослей и камешков, даже не предполагая, что где-то там лопнул котёл, согревавший комнаты и одновременно их аквариум живительным теплом.