Операция "Трест"

Я делаю, что могу, для углубления русла, встречаюсь с людьми, которые руководят «ЛД», пытаюсь дать им понять, что у нас есть уровень куда повыше того, который они видят в Леониде. Но я трезво сам знаю, что и я никогда не славился способным вести политику. Тем не менее я вижу, как они льнут ко мне, стараются видеться именно со мной и говорят мне гораздо больше и более доверительно, чем Леониду. Объективно замечу, что Леонид сам не задается и довольно трезво оценивает свои возможности и сейчас, когда я сел писать это письмо, просит меня передать Вам и его просьбу — чтобы сюда приехал человек, достаточно авторитетный для здешней ситуации. А меня он пока что просто умоляет быть возле него и продолжать работать на дело нашего контакта с «ЛД». Однако я поступлю иначе. Я отыскал своих близких родственников на юге России, Аркадий Иванов уже там, и все они зовут меня приехать, чтобы сделать великолепный экс для нашего общего дела. Так что в самое ближайшее время я выеду туда. Хотя мне очень хотелось бы ехать совсем в другую сторону и повидать всех вас. Но если бы я это сделал, то только для того, чтобы взять кого-нибудь из вас за шкирку и притащить сюда, где совершаются конкретные и большие дела или, во всяком случае, назревают. Честное слово, у вас там уже пропала вера во все светлое — по себе это знаю, когда существовал в ваших непролазных болотах. А здесь ведь находится тот самый народ, которому мы без устали клянемся в верности, и именно поэтому здесь атмосфера действия и свежего воздуха. Одновременно я пишу письмо отцу, и пишу о том же.

Работы здесь непочатый край. И собаки на деревне совсем не такие злые и хорошо дрессированные, как мы это себе представляли на расстоянии и веря некоторым нашим информаторам. Давно не писал таких длинных писем, но, когда есть о чем писать, пишется незаметно.

Примите, дедушка, мой сердечный привет, Серж».

***

Еще в Париже Савинков обговаривал с Павловским возможность его ареста. А с подпольной работы прекрасно понимал, что если его верный Серж попадет в руки чекистов, сообщить об этом будет крайне сложно, если вообще возможно. Поэтому был придуман простейший способ дать сигнал о работе под контролем — в любом предложении не поставить точку. Однако Павловский все испортил сам: слишком уж настойчиво он начал интересоваться у чекистов, не боятся ли они, что Савинков каким-нибудь образом узнает о том, что полковник арестован Лубянкой. Поэтому, когда ему поручили составить письмо в Париж, написанный текст внимательно изучили опытные графологи и шифровальщики, которые без труда обнаружили условный сигнал. Павловскому рекомендовали писать внимательно, ставя все знаки препинания. В тот момент он понял: шансов сообщить Савинкову, что он арестован, а значит, и надежды на спасение почти нет. Придется выполнять требования чекистов. И Павловский, скрипя зубами от бешенства, снова сел писать письмо в Париж: «Дорогой отец, здравствуйте.