Операция "Трест"

Он с интересом смотрел на заговорщиков. Особенно ему понравился доклад бывшего нефтепромышленника Мирзоева о финансах МОЦР: «В конфиденциальном письме из Парижа мои родственники, Черноевы, пишут: «Вы, наверно, думаете, что мы располагаем прежними возможностями, и ошибаетесь. Подлец Гукасов продал свой нефтеналивной флот англичанам. На его счастье, флот находился в британских водах. Он как был, так и остался миллионер. Мы же не могли вывезти принадлежавшие нам нефтяные источники в Европу, как вам известно. Откуда же нам взять средства, чтобы помочь нашим друзьям?» Я не буду читать полностью письма, но ознакомлю вас с таким предложением: «Если бы вам удалось устроить хотя бы небольшое восстание на Северном Кавказе, то можно было бы здесь представить его как начало большого дела. И я уверен, что деньги бы тотчас нашлись. Мы знаем от генерала Улагая и его братьев, что на Кавказе найдутся люди, есть и хорошо спрятанное оружие — следовательно, МОЦР остается взять дело в свои руки...»

Потапов достаточно жестко объяснил заговорщикам, что небольшое восстание ничего не даст. У Красной армии достаточно сил, чтобы подавить его в кратчайшие сроки. Члены политсовета заметно погрустнели. Пришлось Якушеву их успокоить. Он сказал, что в ближайшее время вместе с Потаповым отправляется за границу, чтобы договориться о взаимодействии с «Русским общевоинским союзом», в который была преобразована русская армия генерала Врангеля.

19 октября 1923 года Потапов и Якушев нелегально отправились в Польшу. После достигнутых быстрых договоренностей в Варшаве (МОЦР признает независимость Польши, а польская разведка продолжает за это помогать боевым группам проникать на территорию СССР) бывший генерал-лейтенант бывшей русской императорской армии отправился в Югославию. В Сремски-Карловицы. В штаб к барону Врангелю.

Врангель принял Потапова и долго беседовал с ним. Выпускники Николаевской академии Генерального штаба вспоминали былые дни и говорили о нуждах Белого движения в новой обстановке. И все же червь сомнения точил Петра Николаевича. Уже в самом конце встречи он спросил гостя из Советской России, как же ему удается покидать должность в Красной армии на столь длительный срок, чтобы путешествовать по Европе. Потапов тогда объяснил, что официально он сейчас в отпуске, на охоте в тайге. Барон поверил.

Уже потом, спустя годы, всех в эмиграции мучил вопрос: почему же Якушеву и Потапову верили? Попытался найти ответ и бывший участник операции «Трест» Сергей Войцеховский: «Мы были молоды и воспитаны в традициях той России, для которой военный мундир был порукой чести. Мы не могли представить себе генералов Зайончковского или Потапова презренным орудием чекистов. Мы были до известной степени одурманены открывшейся перед нами возможностью легкой связи с Россией и благополучного оттуда возвращения.

Мы сознавали себя не бедными, бесправными эмигрантами, а звеньями мощного подпольного центра на русской земле. Мы были готовы на любую жертву, но по сравнению с чекистами были наивными детьми.

Теперь я знаю, что бывший генерал-лейтенант Потапов, называвший себя в «Тресте» Медведевым, был офицером Генерального штаба, прослужившим 12 лет в Черногории и вернувшимся в Россию за два с половиной года до Февральской революции, к которой он незамедлительно примкнул.