Операция «Цицерон», Я был Цицероном, Операция «Ультра»

Он кивнул и стремительно куда–то ушел. Я вошел в его кабинет и положил документы туда, откуда взял.

В течение последующих нескольких недель для мистера Баска существовала только одна женщина. Это была его дочь, только что родившаяся в Стамбуле. Меня же заинтересовала няня, привезенная миссис Баск в Анкару вместе с ребенком.

Няню звали Марой. Ей было немногим больше тридцати. Стройная, черноволосая. Мне казалось, что в ней сочетаются лучшие качества женщин нескольких национальностей. Светло–голубые глаза шведки; чувственный рот заставлял вспомнить юг Франции, а нежные руки с тонкими пальцами, грациозность движений были как у женщин Бухареста. Определить ее происхождение было трудно. Со временем я обнаружил, что она много курила и пила виски. Когда она пила, ее смех был веселым и заразительным, белые зубы сверкали, а голос выдавал ее неразборчивость и явную склонность к приключениям. В ней было что–то напоминающее о ветре и море. Возможно, это передалось по наследству от какого–нибудь американского моряка и ее матери.

Я был женат и имел к этому времени четверых детей. Жена с детьми жила в Стамбуле. Я посылал ей деньги и старался не думать о ней. В конце концов мне удалось забыть ее. Конечно, с моей стороны это было безобразно, но скоро мне все стало безразлично — я влюбился в Мару и жил в сказочном мире.

Когда я в первый раз увидел Мару, ее глаза были полны тоски и печали. Однажды я подслушал, как миссис Баск говорила мужу, что Мара, по всей вероятности, останется у них еще некоторое время. Совсем недавно была расторгнута ее помолвка, и она очень переживала это.

Миссис Баск сказала это своему мужу, когда я сервировал чай, а мистер Баск задумчиво смотрел на ребенка, лежащего в кроватке. Мистер и миссис Баск считали, что я плохо знаю английский язык, и потому при мне часто говорили о своих делах по–английски. Я улыбнулся ребенку, пошевелил двумя пальцами, играя с ним, и вышел.

Я пошел к Маре.

— Могу я чем–нибудь помочь вам? Кто вас обидел? — спросил я ее.

Она вопросительно посмотрела на меня:

— С чего вы это взяли?

— Я ничего не знаю, но чувствую, что вы несчастны. Через некоторое время мне стало ясно, что в доме

Баска я не смогу получить того, что хотел. Моей целью было проникнуть в посольство. Кавасы всех посольств в Анкаре знали, что посол Англии сэр Хью Нэтчбулл–Хьюгессен ищет камердинера. Но заполучить это место было не так–то просто. Я решил, что лучший способ добиться этого места — получить рекомендацию для его превосходительства от его же первого секретаря — мистера Баска. Это, конечно, намного лучше, чем самому обращаться к послу.

Мы с Марой договорились встретиться в небольшом парке между Канкайей и Каваклидере.

Здесь я был впервые, но почему–то решил солгать.

— Как здесь хорошо! Я часто прихожу сюда. Люблю одиночество.

Я умышленно смотрел не на Мару, а на деревья и кустарники, которые были мне совершенно безразличны.

— Вы любите природу? — спросила она с какой–то нежностью в голосе.

Я не ответил, так как думал о своих дальнейших шагах.

Немного погодя она сказала:

— Вы считаете, что я несчастна.

— Если вы думаете о человеке, который оставил вас, забудьте его, — тихим голосом проговорил я. — Вы должны прежде всего взять себя в руки.

Я рассказал ей, что когда–то здесь были виноградники. Поэтому–то самбе распространенное турецкое вино до сих пор называется Каваклидере, хотя теперь, как можно заметить, здесь нет виноградных лоз на мили вокруг.

Эти сведения я почерпнул из прейскуранта вин в гостинице «Анкара Палас».

— Как много вы знаете! Я кисло улыбнулся:

— Все, что я сейчас знаю, это то, что собираюсь подать мистеру Баску заявление об уходе.

Она с изумлением посмотрела на меня!

— Почему? Баск ведь очень доволен вами.

— Из–за вас, — холодно ответил я.

Она не знала, как реагировать на мои слова, но глаза ее уже не были такими печальными.

— Я не понимаю вас.

— Не беспокойтесь обо мне. Я должен покинуть вас. Мне нужно идти. Простите меня.

Я ушел, даже не взглянув на нее.

Мара по натуре своей была нетерпелива. Следующим же вечером она настояла на коротком свидании «в нашем парке». Вначале я отказался, но потом позволил уговорить себя. По ее глазам я увидел, что она поняла меня так, как я хотел.

Мы сели на скамейку.

— Почему вы хотите уйти?

— Вы же знаете.

— Нет, я не знаю.

— Каждая женщина понимает такие вещи без слов.

— Я не понимаю вас.

Я рассказал ей, что женат, что полюбил ее с первого взгляда.

— Вы пережили несчастную любовь, — продолжал я, — поэтому вам легче понять, почему я не должен стоять на вашем пути.

Наши руки сплелись, и я обнял Мару. Мы заверили друг друга, что будем сдерживать свои чувства и решили больше не встречаться. Но мы уже были под властью любви.

— Мара, вы неправильно поняли меня, — заметил я. Она кивнула и положила голову мне на плечо.

— Есть одна возможность.

— Какая?