Операция «Цицерон», Я был Цицероном, Операция «Ультра»

— Пыталась отвлечь от себя подозрение?

— Наверное. Она приносила в посольство письма от своих братьев и читала их нам.

— Что это были за письма?

— Это были волнующие письма, письма солдат, которые знают, за что они борются. Мойзиш говорил, что она плакала над этими письмами.

— Видимо, и на предателей находит сомнение.

— Трудно сказать, что происходит в душе человека в такие моменты!

— Она просто хорошо играла свою роль.

— Очевидно, другого объяснения нет. Мойзишу в конце концов все это так надоело, что он захотел избавиться от нее.

— Значит, не она хотела уйти от него, а он хотел избавиться от нее?

— Их желания могли совпасть. Мы, конечно, не могли знать, что она фактически получила то, что хотела. Она ведь считала, что опасность подстерегает ее на каждом шагу. Возможно, она думала, что Мойзиш наблюдает за ней. Но это было далеко не так. Мойзиш просто очень устал от нее. Он даже ходил к Папену.

— Почему?

— Хотел избавиться от нее по–умному. Ведь ее отец находился на дипломатической службе. Надо было убедить его в необходимости забрать дочь к себе. Предлог мог быть такой: по состоянию здоровья она не может удовлетворительно выполнять свои обязанности.

— Значит, было направлено письмо господину Каппу в Софию? * '

— Нет, за это время его перевели в Будапешт. Мы написали ему туда, причем Корнелия не знала об этом.

— Таким образом, все должно было выглядеть так, как будто сам отец хотел, чтобы она возвратилась к нему?

— Да, Мойзиш пощадил чувства старого человека. Корнелия была крайне невнимательна. Допускала очень много ошибок, и когда ей указывали на это, закатывала истерику.

— Она, видимо, уделяла слишком много внимания работе для другой стороны…»

Я слушал магнитофонную запись и представлял себе душевное состояние Корнелии в то время. Она фактически достигла своей цели. Догадывалась, кто был Цицерон, и в то же время боялась разоблачения.

Разговор продолжался:

«— Мы даже обрадовались, когда однажды Корнелия попросила дать ей отпуск. Она сказала, что хотела бы провести отпуск с отцом в Будапеште. Мойзиш сразу же пришел ко мне и рассказал об этом, радостно потирая руки. «Дела идут значительно лучше, чем мы ожидали“, — заметил он.

— Он думал, что избавляется от истеричной секретарши легким и удобным способом?

— Да. И после этого он был исключительно любезен с ней. Однажды он даже пошел с ней в магазин — она хотела купить родителям подарки к пасхе.

— Ходила ли она с Мойзишем в магазин «АВС“?

— Да. Ведь это самый лучший магазин».

Я выключил магнитофон. Итак, девушка, которую я встретил в тот день в «АВС», была Корнелия.

Как–то мне захотелось сделать Эзре приятное. Мы остановились у магазина «АВС» и стали смотреть витрины.

— Какое красивое! — восторженно воскликнула она, глядя на одно из платьев.

Вечером того же дня я сидел в своей комнате в посольстве и думал об Эзре. Вспомнив о платье, представил себе, как она обрадовалась бы, если бы я принес ей коробку с этим самым платьем.

«АВС» — один из самых фешенебельных магазинов на бульваре Ататюрка. Если бы меня там увидели сотрудники английского посольства, моей шпионской карьере наверняка пришел бы конец.

Я гордился тем, что мог выполнять любые желания Эзры. Тогда я не думал об опасностях, которые могли подстерегать меня, и считал, что все будет продолжаться так вечно. Все сомнения отбросил в сторону. Когда предчувствовал недоброе, брал в руки пачки банкнот — и былая уверенность возвращалась ко мне. Я был ненасытен и не верил, что всему этому когда–то придет конец. Наступит конец Цицерону–шпиону и Эльясу–кавасу. Но ведь тогда начнется жизнь Базны–джентльмена. Я ведь был богатым человеком. Исключительно богатым человеком. В то холодное, чистое весеннее утро я обладал огромным состоянием: имел два миллиона триста тысяч лир, или триста тысяч фунтов стерлингов. Мысль об этом не давала мне покоя.

В магазине «АВС» (решил–таки купить Эзре это платье) я увидел Мойзиша. Он сделал вид, что не заметил меня. Но в его глазах я прочел недовольство: он проклинал мое безрассудство. Он сопровождал довольно привлекательную девушку, которая сразу же заинтересовала меня. У нее были белокурые волосы, длинные ноги, какие–то беспокойные глаза. Оба они плохо говорили по–турецки, и продавцы почти не понимали их.

— Не нужны ли вам услуги переводчика? — спросил я.

Тогда я и не подозревал, что человек, которому я предложил свою помощь, был моим противником. Я говорил с девушкой по–французски и потом объяснял продавщице по–турецки. Мойзиш с угрюмым видом стоял в стороне. Мы же с Корнелией весело болтали.

— Вам нужно белье, мадам? Ваш размер? Смертельные враги вели веселый разговор.

— Вы немка?

— Да.

— Надеюсь, вам нравится в Анкаре?

— Да, очень.

В то время Корнелия уже почти достигла своей цели: знала, где искать Цицерона. Она знала, что Цицерон был турок и служил в английском посольстве. Однажды она видела меня, но сейчас не узнала.

Позже она писала об этой встрече так: