Операция «Цунами» (СИ)

— С суперкомпьютером. Джарвиса у Железного Человека помнишь? — Девушка неуверенно кивнула. — Вергилий стоит пары сотен таких. Упреждая твой вопрос — мы иномиряне. Да-да, с той самой «эскадры товарища Сталина».

Тут мне явно удалось удивить гостью. Она аж рот приоткрыла, и звонко клацнула зубами, когда совершенно серьезная Линь Йен приподняла ей пальцами подбородок. Но нервы у нашей аферисточки в полном порядке, сердито сверкнув глазами на сестренку, Мила снова стала спокойной и выдержанной.

Да еще, стервочка, ногу на ногу закинула, сверкнув как будто случайно обнаженным телом. Играет на моих нервах нежных, я ж молодой мужик. А тут передо мной прелестями светят. Впрочем, я тоже уже не молоденький глупый матросик.

— Спрашивай. Вижу же, что неймется. — Я уселся в кресло напротив, с удовольствием потянувшись и зевнув. Похоже, спать уже не придется.

— Почему вы не устроили революцию здесь, в России? Вы ж шутя заняли Одессу и Николаев, напугав при этом весь капиталистический бомонд?

— Ты уже вторая за эту ночь об этом спрашиваешь. — Я усмехнулся, поглядев на скромно сидящую, сонную Линь Йен. — Нельзя нести революции на штыках в чужой дом. Ничего хорошего из этого не выйдет. Кроме того, мы не можем и захватить этот мир, нам не хватит транспортной инфраструктуры. Уничтожить можем, захватить нет. А мертвые миры нам ни к чему, у нас их три штуки в распоряжении. Понимаешь, нам не нужны чужие ренсурсы, у нас их итак столько, что не скоро сможем их полностью освоить. И нам нельзя дробить силы — не забывай, в нашем мире тоже есть капиталистические страны, и если ослабнем, то нас сожрут.

— Возьмите меня с собой. — Неожиданно встала Мила, решительно выпрямившись. — Возьмите меня туда. С собой! Я не хочу жить здесь, в капитализме, где все потихоньку едят всех под красивые слова из телевизора и ругань в соцсетях. Здесь для меня мир до сих пор горелым людским мясом пахнет, я здесь порой до сих пор слышу крик моей мамы. Не хочу я здесь жить, хочу с вами, туда, по иным морям под иные звезды.

— Ишь, какая. — Я позволил себе усмехнуться, и снова поглядел на молодую женщину. А ведь на самом деле, искренне просится. Что ж такого стряслось у этой в принципе уже весьма небедной барышни, что она хочет свалить из этого мира?

А Линь, простая душа, взяла да прямо спросила об этом же самом.

И мы полчаса слушали, затаив дыхание, короткий пересказ жизни Милы. Вот уж действительно, в жизни случается такое, что ни один писатель не придумает. Страшно Мила жила, и кроваво. После распада СССР семья застряла в Грозном. Сначала понадеялись, что все пройдет, потом просто стало поздно. Отца убили боевики, мать, дочь и бабушка еле-еле сводили концы с концами, чтобы хотя бы не умереть с голода.

В 96 году они попытались эвакуироваться из разрушенного войной Грозного. Но караван беженцев с жидким прикрытием из пары отделений пехотинцев попал в серьезную засаду. Армейцы стояли насмерть, прикрывая гражданских, но их было слишком мало. Бандиты убили множество гражданских, среди которых были мать и бабушка Милы. Авиаподдержка явилась поздно, но спасла оставшихся.

Девочку определили в детдом. И здесь ей повезло — директор и воспитатели возможно и не были ангелами, но они были настоящими людьми. Да, было бедно и не очень разносольно. Но дети были сыты и одеты, и самое главное — присмотрены. Мила по выходу из детдома смогла поступить на очный МАИ. Мозгов в очень ясной голове и сил в юном теле хватало, чтобы и отлично учиться, и подрабатывать.

Одновременно оказалось, что один из воспитателей детдома — бывший мошенник, еще в СССР намотавший на высшую меру социальной защиты. Потому уже немолодой фармазон поменял имя, фамилию и спрятался там, где его никто и не подумал искать — воспитателем в детдоме. И уж так вышло, что его это оказалось настолько, что бывший уголовник там и остался. И изо всех сил помогал тащить ребятишек и в перестройку, будь она неладна, и в лихие девяностые, когда рухнула страна. Чем ему Мила глянулась, не ясно, какие задатки он в ней углядел, но девочку не оставил в покое, а начал целенаправленно готовить к карьере аферистки. И у него получилось. Сначала Мила тренировалась на кошках, то есть на богатеньких студентах, потом на мелких чиновниках и эффективных менеджерах из подрастающей поросли молодых капиталистов. Ну а потом вышла и на международную арену.

При этом немалую часть своего дохода она передавала своему учителю, который стал директором детдома. А большую часть оставшегося пустила на месть. Месть — блюдо, которое едят холодным. И заказанные ей убийцы отца, а так же люди из верхушки тейпа, напавшего на караван беженцев, умерли в полном неведении, кто и за что их заказал. Точно так же не могли понять этого и члены чеченской диаспоры. Война и кровь ушли далеко назад, десятилетия прошли. И вспомнить все оказалось непросто.