Операция «У Лукоморья…»

– Ура!!! – дружно завопил «зал». И началось что-то невообразимое. Кто кинулся обнимать и целовать любимого «папу», кто прыгал и орал от восторга. Избушка, напуганная бурными эмоциями и дрожанием земли (Горыныч прыгал выше всех), торопливо спряталась за дубом.

– Папа жил, папа жив, папа будет жить! – скандировали головы.

– Папа – наш рулевой! – Рубаха капитана набухла от пьяных слез умиления домовых.

– Папа – ум, честь и совесть нашего царства! – надрывал свою петушиную глотку Никита Авдеевич с головы Соловья-разбойника, подкрепляя каждое слово ударом крепкого клюва по лбу воеводы разбойного приказа. Как его занесло на патлатую голову коротышки, он от радости и сам не помнил.

– Объявляю амнистию. Возражения есть?

– Нет!!! – Его паства была согласна на все.

Илья поднял «орудие преступления» и обомлел. Видел он чудеса ювелирной техники, но такого… Ажурная конструкция золотого яйца поражала воображение. В узлах соединений золотых волокон сверкали крошечные бриллианты. Внутри, глубже, просвечивал второй слой, пересыпанный изумрудами. Дальше шел третий, уже едва различимый, поблескивающий голубыми самоцветами. И всю эту конструкцию пронизывала тонкая стальная игла, увенчанная на конце кроваво-красной капелькой рубина.

– Фаберже бы от зависти удавился,– прошептал потрясенный Илья, бережно пряча смерть Кощея в карман штанов.

– Папа, позволь за твое здоровье… – Головы мирового судьи тыркались в ведра в поисках хмельного, но тщетно. Тара была пуста.

– Нам же в посад надо,– засуетилась вдруг Центральная,– солнце вот-вот сядет.

– В посад!!! – воодушевленно заголосила поляна.

Подготовка к обратной дороге много времени не заняла. Избушке строго-настрого приказали держать дверь на засове до утра, дабы Мурзик не сбежал, и «папино воинство» гурьбой полезло на Горыныча. Яга предпочла лететь в своей ступе, усадив рядом Гену.

– Кормчим будешь,– распорядилась ведьма, подавая ему метлу.

– И ты с нами? – обрадовался Илья.

– Мой долг быть рядом со смертью Кощея,– невозмутимо пояснила ведьма.– А долг для меня превыше всего.

Ступа взмыла в воздух и понеслась в сторону посада. Следом устремился Горыныч, унося на спине горланящую во всю глотку компанию:

В заповедных и дремучих старых Муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей, на проезжих сеет страх…

Избушка долго смотрела вслед суматошным гостям, утащившим с собой ее хозяев. Впервые за триста лет она осталась одна. Мурзика, дрыхнущего на постели Яги, она пока в расчет не принимала. Солнце бросало последние лучи поверх стройных сосен. Избушка вздохнула, выпустив из трубы клубок дыма, доковыляла до разбитого сундука, стоящего под дубом, села на него и стала терпеливо ждать возвращения хозяев.

– Поспели,– облегченно прорычала Василиса, глядя на заходящего на посадку Горыныча. Розовая полоска заката стремительно темнела. Вслед за Горынычем на бреющем полете над поляной пронеслась перегруженная ступа.

– Ну, Ванюша, не подкачай, весь посад за тебя молится,– мяукнула рысь.

– На Ваню надейся… – задумчиво протянула Василиса, не отрывая глаз от исчезающего в сумерках посада,– а сам…

– Что «сам»? – подался вперед Вакула. Пепельно-серая шерсть на загривке вздыбилась.

– А сам к драке готовься! – Василиса строго посмотрела на своих подданных.– Хватит за спиной Ивана отсиживаться. Этой ночью, я так думаю, сам Кощей в посад наведается. Хитер и злобен воздыхатель мой. Силой Ванюшу не смог взять, теперь наверняка хитростью попытается. Ужом, змеей подколодной в посад просачиваться будет. Он мастер на себя личины накидывать. В этом деле его разве что Баба Яга одолеть сможет.

– Ахти господи, пропали наши головушки! – запричитала Малашка.

– Ой, мамоньки, что же делать-то нам, неприкаянным! – вторила ей Парашка.

– Цыц, балаболки! – рявкнула Василиса. Парашку и Малашку как ветром сдуло. Только ветки дрогнули.– Короче, мужики, пора и вам когтями да зубами поработать.

– Это можно,– провыл Вакула,– ты, матушка, не томи, говори, что делать надобно, а уж мы за родной посад да за тебя, хозяйка, порадеем.

– Иного не ждала,– растрогалась Василиса,– быть тебе, кузнец, воеводою, пока Авдеич к нам не вернется. А теперь слушай. Я Кощея хорошо знаю. Он как-то Иваном прикинулся, когда его в посаде не было. Ну вылитый Ваня, не отличишь. Я-то притворство Кощеево сердцем почуяла, ну и когда он от меня по… одному месту получил, личина с негодяя вмиг слетела. А потому делать вам вот что надобно…

– Хороши у нас закаты.– Чебурашка с удовольствием откинул ушастую мордочку, подставляя ее приятной вечерней прохладе, которую вместе с легким ветерком несли мерно машущие крылья дракона. Капитан был настроен не так лирически.

– Горыныч!

– Че, папа? – Головы дружно повернулись к Илье.

– Поспеешь в посад до темноты, на каждую морду по ведру жертвую.

– А не поспеем? – озабоченно поинтересовалась Левая.

– Тогда нашу водку Кощей хлебать будет! – сердито пояснил Илья.

– Фигушки, облизнется,– с натугой просипела Центральная.– А ну навались!!!