Операция «Валгалла»

— Даже здесь ни души, — посетовал Гувер. — У меня от этого мурашки по коже.

Говард вытащил «Томпсон» и вылез из машины. Он стоял, рассматривая здание, когда наверху распахнулось окно, и возбужденный голос крикнул по-английски с французским акцентом:

— Входите!

Гайллар крепко обнял американца.

— Дружище, не думаю, что мне когда-нибудь в жизни было приятней видеть кого-нибудь. Я Поль Гайллар. Я вместе с другими являюсь пленником замка Арлберг.

— Я знаю, — сказал Говард. Поэтому мы и приехали. Кстати, я Джек Говард.

— Значит, Шенк добрался?

— Да, но по дороге остановил парочку пуль. Он в машине, что стоит снаружи.

— Тогда мне лучше сразу им заняться. Когда-то я был профессиональным врачом. Недавно это оказалось полезным.

Фосс, не без колебаний, появился у подножия лестницы, и Файнбаум, стоявший в дверях, предостерег Говарда:

— Осторожно, капитан.

Когда он поднял М1, Гайллар поспешно встал между ними.

— В этом нет нужды. Хотя бедняга Фосс, формально, должен меня сторожить, но я совершенно уверен, что он ни разу в жизни не сделал ни единого выстрела в гневе. — Файнбаум опустил винтовку. Гайллар обратился к Говарду: — В стрельбе, вообще, не будет необходимости. Полковник Гессер уже сказал, что он сдастся первому же подразделению союзных войск, которое появится. Разве Шенк не объяснил?

— Это была долгая война, доктор, и мы сейчас здесь только потому, что никогда не доверяли фрицам, — сказал Файнбаум.

— Как перспектива, я полагаю, это отражает только вашу собственную точку зрения, — сказал Гайллар. — По моему опыту, они хорошие, плохие или никакие, как все остальные. Все же, я лучше гляну на Шенка. Фосс, вы не принесете мою сумку? — В дверях он задержался, глядя на санитарную машину, потом посмотрел вдоль безлюдной улицы. — Где остальные? Больше никого не будет?

— Вам повезло, что хоть мы здесь, — сказал ему Говард.

Он открыл заднюю дверь санитарной машины, и Гайллар забрался внутрь. Шенк лежал. Рука в толстой повязке покоилась поверх одеяла. Глаза закрыты. Он медленно открыл глаза и, увидев Гайллара, улыбнулся:

— Ну вот, доктор, мы снова вместе.

— Вы молодчина. — Гайллар проверил у него пульс. — Что со Шмидтом?

— Мертв.

— Он был хорошим человеком. Мне очень жаль. У вас небольшая температура. Боль сильная?

— Последний час просто адская.

— Я дам вам что-нибудь от нее, тогда вы сможете поспать. — Он открыл сумку, принесенную Фоссом, нашел ампулу морфина и вколол его Шенку, затем вылез из машины.

— С ним все будет в порядке? — поинтересовался Говард.

— Полагаю, да.

Они вернулись в гостиницу, где нашли Гувера и Файнбаума в баре у одного конца стойки, встревоженного Фосса у другого ее конца, и Майера с бутылкой «Арманьяка» в руке, расставлявшего стаканы.

— Великолепно! — воскликнул Гайллар. — Герр Майер, он мэр Арлберга, а также лучший из владельцев гостиниц, собирался угостить меня дозой, если не ошибаюсь, американцы так это называют, его лучшего бренди. Возможно, джентльмены, вы хотите присоединиться?

Майер торопливо наполнил бокалы. Файнбаум схватил свой бокал, но Гувер остановил его:

— Не торопись ты, чучело. Это особый случай. Он требует тоста.

Говард обратился к Гайллару:

— Думаю, это привилегия принадлежит вам.

— Да будет так, — сказал Гайллар. — Я мог бы выпить за вас, друзья мои, но полагаю, что обстоятельства требуют чего-то более соответствующего им. Чего-то для всех для нас. Для вас и для меня, но также для Шенка, для Фосса, для Майера, для всех, кому принесла страдания эта ужасная война. Я желаю вам любви, жизни и счастья. Все это вещи, недостаток которых ощущался в течение очень долгого времени.

— За это нужно выпить, — сказал Файнбаум и опустошил свой стакан одним глотком.

— Нам лучше теперь же поехать наверх в замок, — сказал Говард.

— Где вы найдете их с нетерпением ожидающих вашего появления. Особенно генерал Каннинг, он просто сгорает от нетерпения, — сказал Гайллар. — Я побуду еще здесь. У меня наверху пациент.

— Хорошо, доктор, — согласился Говард. — Но хочу вас предупредить, что у меня приказ забрать вас всех и сразу убраться отсюда к чертовой матери. У вас, скажем, час, не больше.

Они вышли. Файнбаум спросил:

— Что с фрицем? Мы берем его с собой?

— Фосс останется со мной, — твердо сказал Гайллар. — Он, по всей вероятности, может мне потребоваться.

— Дело ваше, доктор. — Говард подтолкнул Файнбаума к машине. — Файнбаум до сего дня придерживался идеи, что хороший немец — мертвый немец. Это его способ жить.

— И что, это делает меня каким-то зверем? Это позволило мне выжить, или нет? — Файнбаум наклонился к Гайллару, когда Гувер уже запустил двигатель. — Вы похожи на философа, док. Вот вам немного философии, смешная вещь, касающаяся войны: становится проще, если следовать ее законам.

Санитарная машина двинулась через площадь. Майер, стоявший на крыльце, спросил по-немецки:

— Что он сказал, герр доктор? Тот, что маленького роста.

— Он сказал ужасную вещь, дружище. — Гайллар горько улыбнулся. — Но, к сожалению, он прав. Теперь, я думаю, пора опять взглянуть на вашего мальчика.